“Если кратко, то молодежь пользуется особым социально-онтологическим (извините за выражение) статусом. Это статус человеческого черновика”.
“Я думаю, что шестьдесят восьмой год был неосознанным бунтом лучшей части
[западной] молодежи против молодежности как таковой — как социального и культурного положения. То есть ими двигала глухая тоска по взрослению. Разумеется, то был первый и последний бунт такого рода”.
Михаил Харитонов. Неиллюзорный ужас Застоя. — “Новые хроники”, 2008,
15 апреля .
“Балабанов — хороший режиссер: он снять и показать умеет. Если хороший режиссер снимает херовый фильм, дело не в недостатке мастерства, а в самой идее. Это дефект конструкции, а не материала или работы. <���…> Новизна Балабанова в том, что он снял девяностые в декорациях советских восьмидесятых. Со старым телевизором, без мобил и в удушающей атмосфере красных знамен. Не то чтобы очень хитрый прием. И не то чтобы очень честный. <���…> Застой и в самом деле был ужасным временем. Но именно этого-то — то есть в чем состоял настоящий ужас его — Балабанов то ли не помнит, то ли старательно замазывает. Если не отмазывает. Прежде всего, то, что Балабанов старательно выдает за „ужас совка”, — это частично типичные девяностые, с их аномией и дикостью, частично же — самое обычное общечеловеческое зло. <���…> Хотя, конечно, некоторые верят, что коррупция, насилие, пытки, смерть
и зло как таковое изобретены в СССР. Но я не думаю, что Балабанов уж настолько наивен”.
Егор Холмогоров. Перегруз 200. — “Новые хроники”, 2008, 12 апреля.
“Ну и очень меня удивляет реакция на этот фильм некоторых православных зрителей. То есть они понимают, что фильм мерзость, снят мерзко, показана там мерзость. Но они все равно берут Балабанова под защиту, утверждая, что это „фильм о том, как выглядит жизнь людей без Бога”. <���…> Найти такой мир без Бога, как изображает
Балабанов, довольно сложно. Даже очень страшный и очень греховный мир, даже мир, очень отчужденный от Бога, все равно таким не бывает. <...> Даже в мире, порабощенном злом, всегда есть место жизни, шутке, яркому цвету, искреннему отношению, вообще в нем несколько больше нормальности, чем воображает себе „прижизненно спасенный” обличитель греховности. <...> Проблема как раз в том, что зло дозирует себя очень умело — оно оставляет людям ровно столько настоящей жизни, сколько нужно, чтобы им хотелось жить по-прежнему, и забирает самую малость, то есть собственно
Бога. <���…> „Общество без Бога”, изображенное Балабановым, не просуществовало бы и мгновения, поскольку слишком отвратительно и слишком противоречит человеческой природе”.
См. также: Михаил Бударагин, “Груз тревоги нашей” — “Новые хроники”, 2008,
13 апреля .
Владимир Цыбульский. Граждане… где ж вы, граждане? — “Газета.Ru”, 2008,
30 мая .
“Сборник евтушенковской публицистики [“Шестидесантник”] (а вовсе не „автобиографический приключенческий роман”, как заявлено) лишен главного, чего вправе ожидать читатель, — сегодняшнего взгляда на прошедшие события. Взгляд „Шестидесантника” датируется концом годов этак девяностых. Публицистика же Евгения Александровича вовсе не той глубины и масштаба, чтоб с годами становиться глубже и масштабней. Итог взвешивания на весах конца девяностых того, за что шестидесятникам в результате всех крушений и реформ не должно быть стыдно (свобода слова, политическая конкуренция, свободные выборы и т. д.), выглядит безнадежно устаревшим. Получается, автор книги, вышедшей в 2008 году, как-то умудрился не заметить, что последние восемь лет опустошили чашки его весов. И сам он со своими итогами похож на выцветший снимок на первой полосе архивной газеты”.
Валерий Шубинский. “Александр Солженицын” Людмилы Сараскиной. — “ OpenSpace ”, 2008, 15 мая .
“Александр Исаевич сам всю жизнь писал о себе, так что факты его жизни известны; но вот исчезают особенный солженицынский слог и интонация, первое лицо меняется на третье — и многое видится иначе”.
Андрей Щербак-Жуков. Кто вы, доктор Джонс? Так ли просты картины о приключениях лихого археолога. — “Независимая газета”, 2008, 30 мая .
Читать дальше
