Александр Мелихов. Идея против протеза. — “Известия”, 2011, на сайте газеты — 20 апреля .
“<...> человек трезвыми глазами на жизнь смотреть не может — слишком она страшна и скучна, если вглядеться в нее с холодным вниманием. И прежде люди опьянялись средствами культуры — воодушевляющими выдумками. Именно культура доставляла человеку захватывающие переживания, наполняла его жизнь смыслом и красотой, защищала от чувства бессилия и заброшенности. Но когда в погоне за практичностью человек уничтожил все красивые сказки, он остался наедине с устрашающей наготой жизни и начал „добивать до нормы” психоактивными препаратами. Наркотики пытаются выполнять ту функцию, которую в обществе прежде выполняла культура, подобно тому как протез пытается взять на себя функции утраченного органа. А потому, удаляя протез, необходимо бороться с экзистенциальным кризисом, восстанавливать ощущение красоты и значительности мира, в котором мы живем”.
Олеся Николаева. Меньше чем поэт. — “Итоги”, 2011, № 18 .
“Сегодня поэт — скорее одинокий мыслитель, который пытается выявить скрытые смыслы в реалиях современной жизни. Истинных ценителей у такого поэта, конечно, немного, это круг избранных. Но не зря же существовала традиция, которая в сегодняшнем демократическом контексте, быть может, прозвучит неполиткорректно: противопоставление поэта и толпы. Она идет от Вергилия, который сказал: „Прочь, непосвященные!” А Гавриил Державин перефразировал его: „Прочь, буйна чернь, непросвещенна...”. Пушкин, как вы помните, тоже высказался на тему поэта и толпы. Настоящая поэзия во многом так и осталась достоянием культурной элиты, которая живет вопреки правилам, навязанным ей социумом, модой, обстоятельствами, массовой культурой. Эта проза легко подстраивается под стереотипы масскульта, а из поэзии эти направления просто уходят в эстраду, в тексты популярных песен”.
Наталья Овчинникова. Юрочка. — “Соль”, 2011, 11 апреля .
Говорит Лев Данилкин: “Я испытываю ностальгию не по той эпохе, а по тому образу будущего, который предлагала та эпоха. По 2084 году, каким он показан в фильме „Гостья из будущего”. Я могу бесконечно этот фильм пересматривать, эти Колины пустые бутылки звенят у меня в голове постоянно, как пепел Клааса. Меня мучает то, что самая короткая дорога к этому будущему оказалась перекрыта. И теоретически, я думаю, еще есть шанс, чтобы 2084-й все-таки оказался таким, как там. Разница между СССР 1941-м и 1961-м гораздо значительнее, чем между реальным 2011-м и утопическим 2084-м. Есть еще целых 73 года — при нынешних исторических темпах это много”.
“Да, еще есть шанс привязать национальную идентичность к покорению космоса. Национальная идея России так или иначе связана будет с объяснением: почему наша судьба — владеть огромными пространствами, плохо приспособленными для жизни; что нам с ними делать. <...> И вот увидите: если Россия первой покорит теоретически доступные планеты Солнечной системы (и людям объяснят, что это означает), то опять будет то же, что в 1812-м, в 1945-м и в 1961-м годах: осознание того, что нам повезло именно тут оказаться”.
Сергей Переслегин. В колыбели. Космос как возможность спасения. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2011, № 4.
“Изучение космоса представляет собой ответ на один из трех фундаментальных вызовов, стоящих перед Человечеством. Поэтому „космический прорыв” — это социосистемная необходимость и вопрос высшей, онтологической безопасности. Космические исследования очень много дают земной жизни — и прямо (глобальная связь, глобальное позиционирование, глобальный мониторинг), и опосредованно — через трансферт технологий. Отказавшись от космоса, Человечество начало утрачивать знания, что привело к деградации и архаизации картины мира среднестатистического индивидуума. В результате сложилось противоречие между сложностью современной техносферы и примитивностью представлений пользователей о мире. Нарастание этого противоречия чревато техногенными катастрофами, остановкой технического развития и в конечном счете глобальной „фазовой катастрофой”. Опосредованно отказ от исследовательской активности в одной из важнейших для мировоззрения областей привел к повсеместному кризису образования, о котором сегодня не говорит только ленивый. Мы столкнулись с парадоксом: образование сейчас является самым долгим и самым массовым за всю человеческую историю, а средний уровень знаний опустился до отметки где-то между поздним Средневековьем и ранним Возрождением. Отказ от Звезд как формальной стратегической цели, вероятно, является первопричиной редукции всей „человеческой Ментограммы”, то есть негативных изменений в сфере Управления и Культуры...”
Читать дальше
