«В литературе путь к успеху сегодня лежит за пределами литературы. Так что тому, кто обдумывает стратегию успеха, я бы рекомендовал забыть об искусстве слова, а тому, для кого „вначале было слово”, не огорчаться, что пиар и глянец обойдутся без него».
«Я как раз и начал свои ответы с того, что современная ситуация с ее вызовом литературе еще породит нечто неожиданное и значительное. Это мне кажется возможным».
Составитель Андрей Василевский
«Афиша», «Вопросы истории», «День и Ночь», «Вышгород», «Знамя»,
«Иностранная литература», «История», «Континент», «Нескучный сад», «Посев», «Сибирские огни», «Октябрь»
Владимир Алейников. «Самому легендой быть для всех». — «День и Ночь».Литературный журнал для семейного чтения. Красноярск, 2010, № 6 (80) .
Мемуар-исследование о недооцененном поэте Николае Шатрове (1929 — 1977).
«Во всём — движение, устремлённость вперёд, преодоление земного времени и земного притяжения, выход во Вселенную, в неведомые измерения, в параллельные миры, привычное (как дома!) пребывание в историческом и географическом пространствах, этот отважный прорыв в будущее, эта сжатость и афористичность изречения, как на скрижалях, и вдруг — редкая раскрепощённость, абсолютная свобода с абсолютной точностью найденного слова, эта долговечность написанного, — все, совершенно все, большие и малые, звенья общей цепи, все составляющие этой небывалой музыки, всё информационное поле шатровской речи, шатровской мысли, шатровской высокой поэзии, — всё это самым естественным образом входит в понятие явления , всё говорит о том, что создавался Шатровым на протяжении всей его жизни, в сущности, собственный своеобразный эпос.
Вообще творчеству некоторых современных русских поэтов, представителей бывшей неофициальной нашей литературы, написавших много, присуще это эпическое звучание, это закономерное нахождение всех написанных ими вещей внутри одного круга, одного единого целого. Что наводит на мысль о том, что четверо поэтов (в этом ряду, помимо Шатрова, из покойных поэтов я назвал бы Величанского и Губанова, а из живущих — только себя) являются не только лириками, но и эпиками, и современный эпос частично уже написан, но не одним человеком, а несколькими людьми, а частично ещё создаётся».
В этом году у одного из основателей СМОГа, Владимира Алейникова, — юбилей. Мы планируем напечатать новые стихотворения поэта.
Эльга Бакланова. Мой муж Григорий Бакланов. — «Знамя», 2011, № 1 .
Публикуется в юбилейном номере журнала. Бакланов долгое время был его главным редактором.
«Мне очень жаль, что не вышли отдельной книгой Гришины рассказы. Он любил их писать и писал легко. Особенно мне запомнился рассказ „Вот и кончилась война”. Это рассказ о безруком комбате. Жизнь его тяжела и кажется кончающейся. „Один глаз его глядел грозно; как на часах при взрыве останавливается время, так и в его глазу, в незрячем, разлившемся зрачке, осталось былое, грозное, и, уж видно, до конца дней”.
Гриша очень редко читал свои рассказы на публике, со сцены, даже когда просили. Я помню, как в ЦДРИ зал слушал его военные рассказы. Весь зал встал. Конечно, были аплодисменты, хорошие слова. Но вот то, что зал встал и долго стоял, этого забыть просто нельзя».
«А однажды сын наш, прочитав очерк Гриши о Твардовском, так растрогался, что, не говоря ни слова, подошел и обнял отца. Он был тогда еще застенчив и не склонен так выражать свои чувства, но, видно, очень уж понравился ему этот очерк.
Гриша прожил долгую и честную жизнь. Особенно хочу отметить, что он никогда не подписал ни одного грязного письма, ни одной подлой статьи. Все, что он считал нужным и важным, он говорил прямо с трибуны, называл фамилии тех, с кем был не согласен.
На этом я кончаю свои небольшие воспоминания о моем дорогом муже Григории Бакланове».
Владимир Бошняк. Наше дело правое, птица строфокамил! Размышления переводчика прозы над строчками Одена, от которых отмахнулся Иосиф Бродский. — «Иностранная литература», 2010, № 12 .
Очень живое (даже чуть-чуть «разговорно-хулиганское» в тоне) исследование, спорящее с А. Сергеевым и В. Топоровым. Бродскому тут достается тоже немало. Страшно интересно и, страшно сказать, — более чем убедительно. Автор предлагает свой вариант перевода части стихотворения Одена «September, 1, 1939», жертвуя, правда (и оговоривая — почему), стихотворным размером. Текст-путешествие.
Читать дальше
