Александр Проханов — Глеб Павловский. Этажи веры. Главный редактор “Завтра” беседует с руководителем Фонда эффективной политики. — “Завтра”, 2007, № 4, 23 января .
Говорит Глеб Павловский: “Представим, что через десять лет Россия все-таки будет существовать. Хотелось бы, правда? Но если так случится, это будет значить только одно: что нам удалось перемениться. Не хотели, упирались, а решились — и удалось. Сильный русский человек 2017 года, живущий в своей стране, в независимом государстве, — это вообще другой русский тип, чем сегодня. Я не знаю, как такое с нами произойдет. По правде, о некоторых вещах неприятно даже догадываться. Что с нами, сегодняшними, надо сделать, чтобы мы и живы остались, и независимы, и свободны? — страшно вообразить. Будет какая-то переплавка. Не хочется — а надо. Вот пройдем живыми через полосу национальной переплавки — и победим”.
Михаил Ремизов. Национальное государство и его враги. Беседу вел Александр Самоваров. — “Москва”, 2007, № 12.
“Давайте признаем, что РФ возникла не в результате консолидации народа в ходе борьбы за выделение из СССР, а в результате того, что СССР просто рухнул, а РФ осталась самым крупным осколком этого государства. Если право на существование СССР было завоевано в Гражданской войне и подтверждено в войне с Гитлером, то Российской Федерации ее суверенитет достался случайно. Та общность, которая является по Конституции источником власти в РФ — „многонациональный народ Российской Федерации”, — это не что иное, как совокупность людей, которые оказались проживающими на территории РСФСР в момент распада СССР. Российская Федерация возникла как государство без субъекта, то есть государство без народа”.
“В Российской Федерации нет ни государя, ни идеократического проекта. Осталась только „многонациональность”. Ее-то и пытаются положить в основу государственной конструкции. То есть многонациональность из вторичного атрибута государства превращается в само основание его легитимности. <���…> Это действительно очень интересно — потому что такое государство существовать не может. Возможно многонациональное государство, но государство, которое существует на том основании, что оно многонациональное, — это нонсенс. И такое государство в истории долго не протянет”.
“Реальный враг — потому и реальный, что он заставляет себя признать. И на сегодня реальный враг — это враг внутренний. Россия всегда испытывала давление со стороны двух сил — Запада и Юга. Это вполне привычная ситуация. Но сегодня эти силы опасны для нас постольку, поскольку присутствуют внутри нас самих. Запад — в лице колониальной части российской правящей элиты. Юг — в лице агрессивных криминализованных этнических кланов, которые видят всю Россию пространством своей экспансии. Я думаю, что из преодоления этих двух вполне реальных, а не бутафорских угроз и родится современная русская политическая нация”.
Наталья Рубанова. Бесконечно удаленная точка. Королевский дуэт. — “НГ Ex libris”, 2008, № 2, 24 января .
“Однако [Марина] Палей идет дальше земных границ, мысля как бы и не совсем „по-человечески”. В „Записках с Западно-Фризских островов” она отмечает: „Я не хочу писать на языке людей”, что роднит ее с Беккетом, которому в конце жизни каждое слово казалось „ненужным пятном на тишине””. Королевский дуэт — это Владимир Набоков и Марина Палей.
Екатерина Сальникова. Марсианские хроники. Прямой эфир. — “Взгляд”, 2008, 27 января .
“На ТВ идет неуклонный, но, быть может, никем не санкционированный тренинг по изъятию социально полноценного человека из пространства социальных бед и человеческих несчастий. Чтобы все страшное, что существует рядом, воспринималось как чужое, далекое, не имеющее ко всем нам, „нормальным людям”, никакого отношения. <���…> Сейчас ТВ последовательно способствует герметизации в обществе слоев благополучных и слоев неблагополучных. Информация идет. Но блокируется душевная энергия, блокируется внутреннее признание того, что у общества есть единое жизненное пространство”.
Николай Симаков. Соблазн радикализма и раскола. — “Москва”, 2007, № 12.
“Фактически современный религиозно-политический радикализм полностью отверг евангельского Христа и создал русский вариант так называемой „теологии революции”. Традиционное церковное Православие не санкционирует „национальную революцию”, поэтому идеологи радикализма не принимают его, постоянно обвиняя в „толстовском непротивленчестве” и „толерантности”. Они стремятся создать свое „боеспособное христианство яростного Спаса”, способное поднять народ на восстание и на религиозно-национальную революцию”.
Читать дальше
