Будущее это, надо сказать, какое-то странное, несколько карнавальное и все же не очень веселое.
Начнем с «Глобального потепления».
Название говорит само за себя — в ближайшем будущем радикально изменятся климат, география, а вместе с тем и политические отношения на востоке Европы. Авторитарная Россия, благо все прибрежные страны и прежние райские острова оказались на дне, станет туристическим раем, «банановой республикой» с гламурно-курортными Соловками. Наполовину затопленная Украина (в романе есть не слишком достоверные, но весьма впечатляющие описания затонувшей Одессы) останется этакой вольной, нищей и бесшабашной республикой, где, чтобы повысить рождаемость, введена полиандрия (полигамия, по-моему, была бы целесообразней, ну ладно). Неназванная Россия в романе иронично обозначена как «Эта Страна»: именно так, напомню, по утверждениям патриотически настроенных граждан, называют Россию непатриотически настроенные граждане. А неназываемая Украина — «Наша Страна». Дубинянская, напомню, — гражданка Украины, и ее героиня тоже гражданка Украины.
Отношения между двумя странами-соседками натянутые — и вместе тесно, и врозь плохо. Точь-в-точь как двум главным героям — витальному и любвеобильному журналисту «Этой Страны» Дмитрию Ливанову, чей прототип легко узнаваем даже стилистически (Дубинянская от имени героя весьма убедительно пишет журнальные колонки в стихах [15] ), и не менее витальной, упертой журналистки из «Нашей Страны» Юльке, легко управляющейся с двумя мужьями и четырьмя детьми. А где-то за пределами сюжета таится некая утонувшая во время оно загадочная Капсула,
содержащая вроде бы рецепт всеобщего счастья. За капсулой охотятся бесстрашные дайверы, живущие вольной мужской общиной (эдакая, как метко подметил один из рецензентов, запорожская вольница). Понятно, что сложившееся геополитическое равновесие оказывается хрупким, и как только Капсулу и вправду обнаруживают, за обладание ею тут же вспыхивает война — странное исчезновение главного героя и бегство героини с праздничных Соловков на воюющую родину в переполненном беженцами вагоне и составляют, собственно, финал романа.
Показательно, как приняли роман читатели и критики.
На сайте любителей фантастики fantlab.ru, где обычно от рецензий не протолкнешься и полно восторженных откликов на такую ерунду, что иногда просто диву даешься, как это вообще кто-то в состоянии прочесть, на «Глобальное потепление» нашелся один-единственный, впрочем доброжелательный, отзыв Владимира Ларионова.
«Официальная» же российская пресса отнеслась к роману довольно прохладно.
«Роман „Глобальное потепление” Яны Дубинянской похож на кроссворд, который решили за вас. Все слова знакомы, но почему они здесь и какой смысл в их пересечениях, читателю остается только догадываться» [16] .
«По воле автора многодетная девчонка Юля более всего озабочена двумя вопросами: как отдаться блистательному Ливанову и как этого ни в коем случае не сделать. Один из них она непременно решит.
На фоне этих жизненно важных проблем все прочее меркнет…» [17] .
Некоторые критики, впрочем, более доброжелательны, но тоже сдержанны:
«…надуманный, бесстильный и политизированный финал — все, в чем можно упрекнуть Яну Дубинянскую. <���…> „Глобальное потепление” — это не пророчество, а прежде всего элегантная современная психологическая проза…» [18] .
Куда благосклонней отнесся к роману литературовед и писатель Михаил Назаренко, серьезно занимающийся современной фантастикой:
«Что мне представляется важным: через пять лет после Майдана украинские писатели — не важно, на каком языке они пишут, — снова и снова пытаются ответить на вопрос, почему же у нас опять ничего не получилось . Нет счастья, которое в „Глобальном потеплении” ищут на одесском шельфе. Нет как нет; а вот война вполне вероятна. <���…> версия Дубинянской для меня — интересна и актуальна. Да и читать было интересно, чего скрывать» [19] .
Или опять же любитель фантастики, pardus_ :
«В книге создан прекрасный образ оранжевого сознания. Я не имею в виду, что оранжевое общественное сознание прекрасно, а лишь то, что Дубинянская создала образ, прекрасно его отражающий. Я не сильно удивлюсь, если в недалеком будущем историки будут ссылаться на ее книгу как на иллюстрацию этого сознания. Товарищи, которые возмущаются „странным”, „неестественным” и „дурацким” концом книги, не правы. Книга заканчивается совершенно естественно и правильно с точки зрения именно этого „оранжевого” сознания» [20] .
Читать дальше
