Повесть печатается по правленой машинописи (частное собрание), с уточнениями по автографу (ИРЛИ, ф. 809). В машинописи имеется ряд пропусков, автором не восстановленных, — от мелких фрагментов и отдельных фраз до целых абзацев (например, окончание XXI главы — « У меня был издавна какой‑то смутный образ Марии‑Антуанетты <...> и разрешаются в романтизме »): скорее всего, автор вычитывал и правил позднейшую машинописную копию, но не сверял ее с рукописью. Отсутствующие в машинописи фрагменты текста восстанавливаются по автографу.
Н. Николаев, Вл. Эрль.
Публикация М. В. Петровой . Подготовка текста Вл. Эрля .
st1:metricconverter productid="1 См" 1 См /st1:metricconverter .: Серебров А. И. Н. Н. Петров. М., 1972.
2 Петров В. Н. Очерки и исследования. Избранные статьи о русском искусстве XVIII — XX веков. М., 1978, стр. 8.
3 Петров В. Н. Фонтанный Дом. — «Наше наследие», 1988, № 4, стр. 103 — 108; то же (отрывки) — «Воспоминания об Анне Ахматовой». М., 1991, стр. 219 — 226.
4 Петров В. Н. Из «Книги воспоминаний». — «Панорама искусств». st1:metricconverter productid="3. М" 3. М /st1:metricconverter ., 1980, стр. 129 — 142.
5 Петров В. Н. Владимир Васильевич Лебедев. 1891 — st1:metricconverter productid="1967. Л" 1967. Л /st1:metricconverter ., 1972.
6 Петров В. Н. Михаил Иванович Козловский. М., 1977.
7 Петров В. Н. «Мир искусства». М., 1975.
Файзов Данил родился в 1978 году в г. Игарка Красноярского края. Публиковался в журналах “Арион”, “Знамя” и на литературных сайтах в Интернете. Участник многих российских и международных фестивалей молодых поэтов. Работал куратором литературных программ сети клубов ПирОГИ/Bilingua/Проект ОГИ. Живет в Вологде.
Озимые
Мы прожили всю зиму на пареной репе. Что проще?
Под сугробами время студеное, край бобылиный.
Псы молчат, грея лапы под лавкой, не жалуя дрожью
Птиц озябших, с тоски промышляющих мерзлой рябиной.
Прислони к слюдяному окошку льняную ладошку,
Как презренный маляр, испохабь ледяные узоры
И увидь те же: лавку, подкову, икону, лукошко.
Сквозь прозрачные вещи метель проявляет свой норов.
Пятипалое черное зеркало. Слышно,
Как наружу из ходиков выйти пытается время;
Как на поиск насущного вышли настырные мыши,
Как сверчки предаются за печкой бессмысленной лени.
А чего ты хотел? В эту злую безлюдную зиму
Вещи тоже промерзли насквозь. И твое отраженье
Умудряется прятать снежинки в ресницах, во имя
Глаз твоих, улыбаясь, как в старое доброе время.
Нынче рано стемнело. Ныне странно бояться природы.
Все, что мерзнет снаружи, весной обернется рябиной.
Это зеркало станет озимым безвременьем года,
Оставаясь условием жизни в краю бобылином.
* *
*
Твой дом игрушечный, твоя игрушечная крепость
Скрипит резными ставнями без умолку.
И человеческое — дальше, чем окрестности,
И палисад который день встречает сумерки,
И завораживает чтение неспешное
Стихов печальных одноклассника вчерашнего.
И за оконцем дикая черешня
Неслышно превращается в домашнюю.
* *
*
Когда наконец повесится
Месяц на этой форточке,
А звездочки перебесятся
И отойдут ко сну,
Манернее утра кошачьего
Я встану душой на корточки:
“Обидно, но кофе кончился”.
А ты все равно улыбнись.
Ведь хлеб разложить по полочкам,
Сметая пометки в памяти,
Укрыться от ночи в полночь,
Ах, нам ли считать гроши!
Гораздо смешней, чем выдумывать,
На чем же еще не спали мы,
Гораздо грустнее взросления
Весной, босиком, по глазам…
И ноги, немного мокрые
От этих прогулок взбалмошных,
Встречают холстами-окнами
Все те, кого любишь ты.
Давай мы лекарства выкинем,
Чтоб чашки не помнили горечи,
Чтоб ты, неразумная умница,
Хворала лишь крепким сном.
* *
*
Выйди из дому, дойди до колодца,
Принеси воды, отляжет от сердца.
Будет вечер, и будут смешные гости.
Читать дальше
