— Адрес я узнала в первых числах. Вы же сами отсюда звонили, помните? Думала, друг ваш. Хоть какая-то информация. А тут вы собственной персоной. Правда, пальто с драконами меня сначала, как бы это сказать…
— Но зачем, зачем? — Кажется, я действительно набирал этот номер.
— Мужчина! А если вы мне симпатичны?
Я невольно оглядывал плоское некрасивое лицо, мелкие горчичные родинки. Копну черных волос, перехваченных обручем.
— Ладно, не делайте страшных глаз. Просто я пишу диплом по вашему театру. Собираю материал о том времени. О той постановке. Хотела расспросить, да не знала, как подступиться. Прочитала про вас на форуме. Что пропали и так далее. А у меня друзья в “Вестях” — подсказали дать фото, номер. Сначала позвонила какая-то сумасшедшая дура, потом вы... Просто я в метро ехала, работал автоответчик.
— Смотрите!
Ссылка привела на ее “Живой журнал”. Сначала я ничего не понимал, но потом загрузились фотографии. На первой была моя физиономия на театральной вечеринке, после капустника. Рядом вид в ретуши для объявления. Остальные ссылки вели на тексты пьес, на рецензии. Судя по всему, тут находился целый архив по моей части.
— Так это ты?
— Что — я?
— Искала меня?
— Два часа ему рассказываю…
Я пожал плечами, поежился. “Ничего себе”.
— Кто она? — кивнула на жену.
Сказал, что актриса. Играла девочкой в известном фильме. “Все знают”. Но она такого фильма не знала.
— Хотела сказать — тебе?
Взгляд в сторону, смешно жует губами.
“Лицо, на котором написано все”.
— Поужинаем?
Крышка компьютера с треском захлопнулась.
— Не хочешь — не рассказывай.
59
Я рассказал ей все, что случилось. Ну, или почти все — начиная с острова. Как добирались; как ночью, обкурившись, чуть не разбились. Про вызов, который пришел очень вовремя. Ну и развязка — труп этот, документы.
— Потом ты, наверное, знаешь.
Суши осталось нетронутым, чай остыл. Мое пиво нагрелось. Обнажив верхние зубы, влажные и белые, она слушала. Ее лицо оставалось неподвижным, пока я рассказывал про остров. Но как только жена исчезла, она ожила. Теперь каждый поворот сюжета отражался на ее лице, как в зеркале. И мне с трудом приходилось сдерживать улыбку.
— Но это же кино, настоящий триллер!
Она судорожно пихала в соус хрен, имбирь.
— Писатель!
— Вы это не выдумали часом? Жену? Цунами?
Я молча лез в карман, раскрывал два паспорта, мой и его .
— Кру-у-у-то! — мычала с набитым ртом.
— Ты что, все еще ее любишь?
Я молча взялся за палочки. “Молодежная манера задавать вопросы”.
Она бросила салфетку, вылезла из-за стола. Губы трясутся, на глазах слезы.
Доедал в одиночестве.
“В конце концов, с какой стати?”
Но она не исчезла. Через день “случайно” встретились на улице.
— У вас мой компьютер. — Тон деловой, смотрит в землю.
Снова проводили время вместе.
Я ничего не знал о ней. Где живет? Чем зарабатывает? С того дня дверь стояла открытой, и она приходила когда хотела. Под настроение могла составить компанию выпить, покурить.
— Что это за хохлома? — кивала на стену, где висели расписные тарелки.
— Почему на часах всегда четверть шестого?
И спохватившись:
— А, ну да.
— Ты-то откуда знаешь…
Иногда пыталась готовить, и я деликатно жевал резиновые куски мяса. Тогда, не говоря ни слова, она выхватывала тарелку, швыряла еду в мусор. Шли ужинать в ресторан.
Я злился на себя — и ничего не мог поделать. Потому что привязывался к ней все больше. Мне льстило, хотя и казалось странным, что ей интересно наше прошлое. Как будто она знала, что в нем осталось что-то важное. То, чего ее поколению недодали. Каким был наш город и люди в нем? каким был я? почему все так изменились? все так стало? Я чувствовал, что эта девушка каким-то образом ощущает во мне опору. Во мне, который двигался по жизни, как по зимнему полю, на каждом шагу проваливаясь в снег.
Или просто мы были похожи? И ее тоже поглощала пустота?
Читать дальше
