Во всех этих и иных документах, имеющихся в деле, отсутствуют какие-либо данные, подтверждающие факты антиобщественного поведения Бродского со второй половины 1962 года до момента рассмотрения его дела в суде (март st1:metricconverter productid="1964 г" 1964 г /st1:metricconverter .). Не установлено и фактов написания им идеологически невыдержанных, антисоветских стихов, относящихся к концу 1962 года и к 1963 году. Выдержки стихов Бродского, приведенные в указанном фельетоне, относятся к 1960 — 1961 гг. („Шествие”, „Самоанализ в августе st1:metricconverter productid="1960 г" 1960 г /st1:metricconverter .” и другие).
В суде по ходатайству штаба добровольных народных дружин Дзержинского района допрошено шесть свидетелей: Смирнов Н. Н., Лагунов Ф. О., Денисов П. Н., Николаева А. А., Ромашова Р. Г. и Воеводин Е. В. Показания этих свидетелей сводились к утверждению, что стихи Бродского вредно влияют на молодежь. Установлено, что никто из этих свидетелей, кроме Воеводина, не знал Бродского и стихов его не читал. Свидетель Воеводин — член Союза советских писателей — знакомился со стихами Бродского в районном штабе добровольных народных дружин, а также в отделении Союза писателей, при обсуждении представления районного прокурора, т. е. с теми стихами, которые органами КГБ были изъяты у Бродского в январе 1962 года.
Не установлено и фактов распространения Бродским своих стихов после его предупреждения в январе 1962 года органами КГБ.
В суде свидетель Николаев показал, что он у своего сына видел стихи Бродского, напечатанные на машинке, но к какому периоду они относятся, он не помнит.
По оперативным данным областного управления КГБ, в апреле 1963 года дружинниками был задержан некий Ковалев, который продавал у Дома книги стихи Бродского. Как попали эти стихи к Ковалеву, был ли он знаком с Бродским, органами КГБ не установлено.
При беседах с секретарями Ленинградского отделения Союза писателей Прокофьевым А. А., Чепуровым А. Н., Брауном Н. Л., членом Союза писателей — Граниным Д. А., молодым прозаиком Битовым А. Г., молодым поэтом Куклиным Л. Б. фактов антиобщественного поведения Бродского или фактов организации им „нелегальных» литературных вечеров с чтением своих стихов также не установлено. Соседи по квартире Бродского ничего порочащего в отношении его не показали.
При указанных обстоятельствах у суда не было достаточных оснований делать вывод, что Бродский, после предупреждения его органами КГБ, продолжал вести антиобщественный образ жизни.
Секретарь Дзержинского РК КПСС тов. Косарева Н. С. сообщила, что в беседе с ней в декабре 1963 года Бродский заявил: „Я не могу учиться в университете, так как там надо сдавать диалектический материализм, а это не наука. Я создан для творчества, работать физически не могу. Для меня безразлично, есть партия или нет партии, для меня есть только добро и зло”. В суде Бродский также заявлял: „Я серьезно отношусь к своему творчеству и ничего противозаконного здесь не видел... Я пишу и считаю, что когда-то мой труд будет оценен”.
Аполитичность Бродского и преувеличение им своих литературных способностей не могут служить основанием применения Указа от 4 мая st1:metricconverter productid="1961 г" 1961 г /st1:metricconverter . „Об усилении борьбы с лицами, уклоняющимися от общественно полезного труда и ведущими антиобщественный паразитический образ жизни”.
Бродский с октября 1962 года состоял на учете Дзержинского невро-психиатрического диспансера как страдающий психопатией. Медицинской комиссией Дзержинского РВК от 23 октября 1962 года признан негодным к военной службе в мирное время, в военное время годен к нестроевой службе по ст. 8 „б”, 30 „в” (неврозы, заболевание сердца).
По заключению судебно-психиатрической экспертизы от 11 марта 1964 года, проведенной по постановлению народного суда Дзержинского района, Бродский проявляет психопатические черты характера, но психическим заболеванием не страдает и может отдавать отчет своим действиям и руководить ими.
Народный суд Дзержинского района г. Ленинграда 13 марта 1964 года одновременно с постановлением о выселении Бродского И. А. вынес частное определение в отношении свидетелей, членов Союза писателей Грудининой Н. И., Эткинда Е. Г. и Адмони В., допрошенных по ходатайству адвоката, защищавшего Бродского. В этом определении отмечено, что указанные лица в суде пытались представить пошлость и безыдейность стихов Бродского как талантливое творчество, а самого Бродского как непризнанного гения, что свидетельствует „об отсутствии у них идейной зоркости и партийной принципиальности”, в связи с чем Ленинградское отделение Союза писателей РСФСР должно обсудить их поведение в суде.
Читать дальше
