— Не-е, в автобус, в автобус давай, в контору надо, что за фигня такая, выяснять надо… — галдят мужики, явно подогретые происшедшим и еще полные чувства солидарности и правоты. — С начальства спросим!
Человек двадцать лезут в автобус, столько же разбегаются.
С воем к разломанному банкомату через пробку на трамвайных путях пробивается патрульная машина.
Федька, в руках которого, как назло, оказывается ломик, смотрит, как она останавливается. Как уже дверцы приоткрываются…
Вдруг (а у него все — вдруг) какое-то решение просверкивает у него в мозгу, он изо всей силы размахивается и кидает ломик прямо в лобовое стекло патрульной машины.
— Н-на!!!
Ломик, медленно кувыркаясь, как бумеранг, летит в сторону ментов, те, высунувшись было, втягивают головы обратно в автомобиль, но ломик, пущенный слишком высоко, все так же кувыркаясь, пролетает над — и вдребезги расшибает ветровое стекло едущего следом грузовика. Ослепленный водитель со всей дури таранит милицейскую машину. Свалка на площади.
Федька прыгает в открытую дверцу вахтового автобуса и кричит: гони!
Пост ГИБДД под Астраханью. Унылое, облезлое здание, перекресток. Мент, мотоцикл. По дороге на большой скорости движется автобус. Когда он становится ясно различим, мент выходит из своего здания, прячется в тень, по рации говорит:
— Вижу вахтовый автобус АО 26-34, идет на Телендеевку, задержать?
Рация хрипит, но ответ услышать можно: «Пропускай, пусть доедут».
subVII /sub
Поднимая тучи пыли, автобус мчится по единственной прямой улице аула, в конце которой видно уже знакомое нам здание конторы нефтяной компании. За автобусом наблюдают казахские ребятишки, барахтающиеся в пыли. Некоторые пускаются следом, но пыль скрывает их.
На площади перед конторой автобус тормозит. Пыль накрывает его. Чихая, в это облако пыли выходят из автобуса рабочие. Ничего не видно, только автобус да несколько казахских мальчишек.
Когда пыль рассеивается, приехавшие видят, что вдоль всего фасада конторы стоят спецназовцы в шлемах, с пластиковыми щитами, автоматами наизготовку и дубинками у бедра. Их больше, чем рабочих.
«Министр внутренних дел» прохаживается вдоль строя и белыми перчатками стряхивает пыль с обмундирования.
Тишина.
Кто-то шепчет: «А вот теперь точно — смываться надо». Рабочие стоят нестройно, россыпью, в глазах страх.
Парень лет тридцати трех — не особо-то похожий на рабочего, в джинсах, майке, с длинными, по плечи, русыми волосами — останавливает двоих, которые пытаются влезть обратно в автобус:
— Мужики, если сейчас побежите — все. Вы что? Надо выяснить…
— Ты, Петька, молодой, а у нас, знаешь, уже было в жизни. Мне жена сказала: у тебя внуков пять, а дед у них один, так что не вздумай помереть, понял? А тут — пук! — готово дело. Видал автоматы у них?
— Да вы не дрейфьте, — усмехается Петька. — Я сам поговорю. Или вон с Федором.
— Ты меня в эту историю не суй, — вдруг огрызается Федька. — Ты чего у них хочешь — справедливости искать? Щас такой всыпят тебе справедливости!
— Сам пойду, — говорит Петька. — Только не разбегайтесь. Две минуты побудьте людьми. Это на испуг они берут. Поступили неправильно — и пугают.
— Это точно, — говорит кто-то из молодых. — У них все повязано, эти друг друга в обиду не дадут…
— Не бойсь, иди, — подталкивает другой.
Петька, ободренный их голосами, делает пару шагов вперед…
— Дистанция пятьдесят метров! — вдруг железным голосом рявкает «министр внутренних дел», по-прежнему смахивая пыль с униформы.
— Мы, — начинает Петька, — хотели бы поговорить с руководством…
Голос его звучит слишком издалека, простор площади его забивает, и он еще делает шаг вперед.
— Предупреждение! — железным голосом говорит «министр внутренних дел» и указывает перстом в белой перчатке на Петьку. — Первый выстрел — предупредительный. Дальше — огонь на поражение. Понял?!
— Да…
Петька остается на месте.
Как хлыст, бьет залп поверх голов. Из дворов взлетают голуби. Мальчишки бросаются с площади в переулки. Лица рабочих сереют. Петька чуть бледнеет, но не отступает.
— Ну, чего хочешь? Говори! — грозно приказывает «министр внутренних дел».
Петька опять пересиливает себя. Говорит упрямо, глядя на «министра»:
— Мы второй месяц не получаем зарплату. Я хочу узнать, что произошло. У людей семьи. Это не прихоть…
— Понятно, — железным голосом обрывает его «министр». — Почему ты говоришь от их лица? Они тебя уполномочили?
Читать дальше
