А дружеская рука Ивана Бунина словно сама положит — справа — эпиграф: “Восемь лет в Венеции я не был…”
…Много с тех пор кануло стран,
в точку дорог сошлось.
В сердце впился старый капкан
цепче, чем думалось.
Но возвратясь в свой или нет
край замороженный,
ночью, когда ближе рассвет,
слышу тот плеск, давностью лет
лишь приумноженный.
(1997)
Юрий Кублановский — “жадно” отзывчив. Но думаю, все его стихи, отмеченные реальным кочевьем по России, — будь то Соловки или родной Рыбинск; Восток или просто — прогулка по Подмосковью, — никогда не опираются на исключительно “дневниковый-путевой”, то есть — не такой уж обязательный для истинного поэта импульс. Так и не разгадавший природы вдохновения (а думает Кублановский об этом, судя по стихам, постоянно), он приступает к выполнению своей поэтической задачи только тогда, когда она для него — откровение. Как соблазнительно, казалось бы, впустить в стихи, скажем, случай, свидетелем которого был автор этих строк: в накале нашего с Ю. К. затянувшегося разговора о Чехове (ранним утром, на рыбинской набережной) — в этот самый момент — по Волге вдруг пошел не призрачный, но всамделишный теплоход “Антон Чехов”. Однако чудесное нельзя сделать лучше, чем оно есть. Двух событий “странное сближение” уже само — своего рода — “стихотворение”: зачем рифмовать очевидное?
Если читать эту книгу медленно, следить, не отрываясь, за порой удивляющим своей откровенностью и несовременным простодушием героем; довериться ему, такому порывисто-сентиментальному — в начале и устало-заматеревшему, но не растерявшему своей импульсивной чистоты — в конце, — читательское доверие вознаградится щедрой россыпью впечатлений и разнообразных переживаний. Ибо чего и кого здесь только не найдешь! О новой организации современной поэтической речи, о новом и новом расширении знаменитого кублановского словаря — словом, о технике я уж не говорю.
…Но вот, кажется, всё Кублановский и описал. Пережил и зафиксировал, мнится, все возможные душевные повороты. Изумился, раскаялся, восторжествовал. Протянул руку своим собратьям — по обе стороны света. Предостерег. Оплакал. Вспомнил. И не найти уже, кажется, российского угла или простора, не преображенного теми или иными его строчками.
А финала нет, да и не может быть, пока и над этой головой, как сказано в завершающем книгу стихотворении, каждый год заново рождается Тот, кому и приносятся, по сути, эти регулярные черно-белые столбцы. Я все надеюсь, что еще поговорят о палитре этого дарования, об отделочной авторской мастерской — и наши многоумные стиховеды, особенно те из них, кому удастся настроиться на главное в поэзии Кублановского: на простую искренность, на доверительность посыла. Неловкое и не модное нынче слово “служение” почти сорок лет наполнялось в этой конкретной поэтической судьбе одухотворенными, живописными, любовными смыслами. Тогда о красках и об эпитетах, о сюжетных и музыкальных пружинах будет, я надеюсь, хотеться рассуждать интересно, не затерто и смело. Как это происходит у самого автора.
…В темноте родового гнезда
ты со мною на вы:
— Вы не спите? —
Нет, не сплю: дожидаюсь, когда
над некрепкою кровлей звезда
вдруг проклюнется в мутном зените.
(2004)
Напоследок напомню себе, что Кублановский — во всем поборник точности: и в выборе того или иного не затрепанного определения, и в соответствии фабулы — наитию инструментовки. И даже, скажу я в сторону, — в оформлении книги4. Но как бы поэт ни был внутренне подготовлен к высказыванию, он прежде всего доверяет самому стиху, поэтому любая заданная схема рассыпается еще до того, как ее успевают соорудить услужливые (или, наоборот, протестующие) классификаторы: “…Вот тогда, считай, на излете дней / я порой завидую лишь породе / старика, игравшего “Yesterday” / на баяне в сумрачном переходе”.
А уже и в новой, пока еще не известной читателю подборке5 поэт успел и проговориться, но, правда, как бы оттуда, из начала пути-биографии, из дворницких да храмовых сторожек: “И судьба моя станет однажды книжкой…”
Так ведь и вышло. Стихи себе пишутся, и в следующем, 6-м номере “Нового мира” в этом можно будет убедиться воочию.
Л. П. Крысин. Русское слово, своe и чужое. Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. М., “Языки славянской культуры”, 2004, 888 стр. (“Studia philologica”).
Читать дальше
