В рассказе повторяются самые второстепенные и спорные мотивы романа “Патологии”. Образы собак, девушка-ребенок, эгоизм любви. Рассказ высвечивает один из главных провалов художественного мира Прилепина — неправдоподобие женского образа. Романная Даша и Марысенька из рассказа похожи как сестры: умиляющими рассказчика трусами, попочками, соблазнительностью и инфантильностью. В героине не узнаешь живой женщины, она соткана из стародавних писательских предрассудков: сентиментальность, слащавая хрупкость (все ее вещи и части тела названы с уменьшительными суффиксами), приглуповатость, — только вот не недотрога: коррективы вожделеющей эпохи, знаете ли.
Весь рассказ основан на неправде разного развеса: надуманность или просто недомыслие. Автор подает описываемое им как норму поведения счастливого человека. Итак, если у такого, нормального, влюбленного и счастливого, человека, к тому же увлеченного дружбой с уличными щенками, вдруг эти самые щенки пропадут… О, он пойдет искать пропажу в обитель бомжей, так как его подруга от большого ума предположила, что какие-то бомжи схватили щенков и съели. Он продемонстрирует презрительное, с акцентированным отвращением и страхом, чувство к этим бомжам, не отдавая себе отчета в том, что “бомж” — не моральная или эстетическая категория, а просто бюрократическое обозначение чужой бездомной беды. Он выкажет заодно и потребительское отношение к одному старому актеру — поскорей бы сделать с ним интервью, а то он умрет, а нам с Марысенькой надо денежек на мороженое. Этого нормального, счастливого человека не раз захочется назвать дураком и мерзавцем — в качестве комментария к иным его репликам и поступкам. А его любовь — элементарным вожделением, в котором нет ни познания друг друга, ни общения, ни серьезной дружбы.
Будем надеяться, что после такого — очень случайного и непродуманного — шага Прилепин напишет что-то действительно достойное себя и своего романа3. В отличие от него Денис Гуцко уже успел опубликовать роман “Без пути-следа” (“Дружба народов”, 2004, № 11 — 12), своеобразно продолжающий его повесть и во многом более зрелый, чем она.
В романе тот же герой — вернувшийся из армии Дмитрий Вакула, те же темы родины, национальности, развала СССР. Но это уже действительно роман: публицистическая (герой добивается русского гражданства, по недоразумению отобранного у него, и ищет престижную работу), любовная (герой между двух женщин), философская (в финале заботы героя отступают на второй план, и он понимает, что за ними он потерял себя, свою жизнь, свою мечту о себе) сюжетные линии складываются в широкую картину современной жизни, в лицах и массе, в типах и масках. Роман, как обычно у Гуцко, начинается с публицистических замечаний о современности, а заканчивается вскрытием тайного, философского сюжета — истории о человеке, который не смог отстоять себя у ложной свободы новой эпохи, смалодушничал, прогнулся под изменчивый мир. Роман беллетристически качественен, как все вещи Гуцко. Он захватывает — не сразу, постепенно, но прочно и до конца. Между тем стойкая добротность и традиционная эпичность прозы Гуцко может и смутить: не слишком ли в нем все гладко и ожидаемо?
Опыт войны легко провоцирует на писательство. Соблазнительно: выговориться, отвести душу, мгновенно привлечь внимание читающего сообщества “гражданских”. Самые острые и удачные произведения пишутся непосредственно после ранения войной. Но не самые многообещающие. Проходит время, боль, вдохновение — уходит тема. “Гражданка” оказывается полна своих мин и тюрем, только они уже не ранят остро, воодушевляюще, а ковыряют изнурительно, нудно.
Выстоят ли наши герои в повседневных битвах гражданского мира?
1 Михайлов С. Новые песни западных славян. Калининград, ГП “КГТ”, 2004.
2 Читайте новую повесть А. Бабченко в следующем номере нашего журнала. (Примеч. ред.)
3 Мы полагаем, что это “достойное” читатель найдет в рассказах З. Прилепина, публикуемых в настоящем номере “Нового мира”. (Примеч. ред.)
И крутится сознание, как лопасть
Виктор Пелевин. Священная книга оборотня. Роман. М., “Эксмо”, 2004, 384 стр.
Виктор Пелевин. Жизнь насекомых. Свет горизонта. М., “Эксмо”, 2004, 287 стр.
Откликов на новую книгу Пелевина навалило за осень/зиму немало и, как всегда, самых разных — от умилительного девичьего: “я бы назвала эту книгу гениальной” до охолаживающе менторского: “скучная скука”. Примечательно, что и у многих давних поклонников очередное детище кумира особого воодушевления не вызвало. И то правда, даже при большом желании трудно было продираться через нагромождения банальностей, длиннот, плоских слоганов-каламбуров и бородатых казарменных шуток. Удивили и некоторые несостыковки в деталях у обычно точного автора.
Читать дальше
