Надин Гордимер - Совсем другие истории

Они уже восемь раз получали извещение, так что занятия любовью стали привычным ритуалом, однако каждый раз что-нибудь обязательно шло не так. Но сейчас надежда билась, как пойманная птица, хотя и риск был огромен: они знали, что придется ехать на ту сторону реки, переправиться через этот дурацкий мост на Восточный берег.

Бросив сердитый взгляд на мокрое трико, лежавшее на кровати, как шкура освежеванного животного, Хелла сбросила его на пол. Высокопарным тоном, из-за которого ее нагота выглядела жалкой, она произнесла: «Господи, хоть бы сейчас все получилось. — И, помолчав, добавила, словно вознося молитву из одного-единственного слова: — Пожалуйста».

— Все будет хорошо, — отозвался Арвин.

Хелла знала, что он скажет дальше: это повторялось уже много раз.

— Я смогу все проверить, — сказал он.

Это было испытание — просто еще одно испытание. Дети в продаже были всегда, но никто не мог гарантировать, что они здоровы. У одних обнаруживались паразиты, у других наркотики в крови; одни были просто больны, другие оказывались умственно отсталыми или психически неустойчивыми. У многих не было никаких бумаг — торговцы уже дважды пытались подсунуть Ратам контрабандных детей. Никому нельзя было доверять. Именно поэтому Арвин решил обзавестись собственным маклером и решительно отказался от услуг тех предпринимателей, которые, прослышав, что Раты сделали запрос, тут же через сеть завалили их предложениями.

Когда Хелла сказала ему, что придется отправиться на ту сторону, он даже не поморщился, как делали все их друзья при мысли о Восточном береге.

— Это там, в пригородах, — сказала Хелла.

Арвин ничего не ответил; она поняла, что в голове у него зреет какой-то план. План нужен всегда. Полиция на Восточном берегу набиралась из местных по контракту, но это было еще полбеды. Многие пригороды были объявлены закрытой зоной, словно гетто, и могли представлять опасность для нормальных людей. По нынешним временам денежную ценность сохраняли только люди: одни ценились дорого, другие не очень, но за ребенка можно было отдать все, что угодно.

Перспектива обзавестись ребенком придала Ратам мужества. За ребенка можно было рискнуть перебраться через мост. Они сознавали всю незаконность того, что собирались сделать: то, что они планировали, было, по сути, похищением. Но ребенок был для них всем, и дело не только в стерильности: ребенок означал будущее.

Они никому не сказали о торговце. О Восточном береге и без того знали все. Друзья были в курсе: предыдущие восемь неудачных попыток были дежурным объектом соболезнований и темой для разговоров на вечеринках. Даже постоянные «Вы знаете, нам привезли одного из Польши», «А Голдсоны достали такого в Мексике» — уже не выводили их из себя. Можно подумать, что разговор шел о щенках. Ратов, у которых их перебывал не один десяток, уже тошнило от домашних животных, и вечно визжащая свора давно перестала их радовать.

Их не обескураживали даже многочисленные проблемы с приемышами — у Бенсов румынская девочка через год оказалась переносчиком инфекции, и ее пришлось уничтожить; у Фериксов мальчик Игорь из России застрелился в мотеле прямо в свой двенадцатый день рождения; все эти истории о детях, сбежавших на Восточный берег и превратившихся там в бродяг, которые называли себя Скелетами, или сквоттеров, [20] Сквоттеры — люди, самовольно захватившие жилые или пустующие помещения без законных на то оснований. известных как Тролли.

— Я могу провести тест на эпилепсию, определить вирусы, отследить наследственные заболевания, диагностировать депрессию и потенциальные дисфункции, сделать сканирование мозга, выделить переносчика инфекции, — сказал Арвин. — Ты же знаешь, от меня ничего не скроется.

Он действительно верил в свои тесты. Оставалось лишь найти ребенка, который соответствовал бы всем требованиям. Все эти приборы и инструменты всегда означали только одно: разочарование. Пять раз он тщательно проверял детей в конторах торговцев и всякий раз обнаруживал дисфункции или органические нарушения. А у тех двоих просто не оказалось документов.

Арвин был инженером по светооборудованию, Хелла — архитектором. Их квартира, занимавшая целый этаж шикарной высотки Кингсбери, была красива и просторна, но ей недоставало топота детских ножек. У них обоих нашли вирус, но это еще ничего не значило — он не был смертельным. Половина всех, кого они знали, тоже были заражены. Конечно, это причиняло определенные неудобства: стерильность, потеря зубов… зато новые протезы не доставляли никаких хлопот.