Юрий Коротков - Попса

Дверь Ларисе и Славке открыла женщина в фартуке:

— Заходите. Ефим Ильич ждет, волноваться уже начал. — Она скрылась на кухне.

В дверях гостиной показался хозяин — породистый седой мужик под шестьдесят, в костюме с галстуком.

— Вы расстроены чем-то, мой друг? — обратился он к Славке. — Оставьте проблемы свои за дверями, сотрите с лица неподдельный испуг, вы будете с Ларой моими гостями. Не посчитаете за труд — найдете тапочки вот тут.

Славка прыснула, прикрыв рот ладонью.

— Извини, Ефим Ильич, опоздала, — Лариса поцеловалась с хозяином.

— Я исходил весь кабинет, дождался вас покуда, но ждать готов был тыщу лет, чтоб увидать такое чудо, — кивнул он на Славку. — Новенькая?

— Совсем новенькая, — буркнула Лариса. — Такое ощущение, что вчера родилась!

Хозяин протянул Славке тонкую ладонь:

— Владелица богатства юных лет, скажи мне имя, если не секрет.

— Не секрет. Слава, — Славка пожала руку. Ей нравился этот чудной мужик.

— Бог неспроста дает такое имя. Хотя родители решали, как назвать. Но надо встать над многими другими, чтобы такое имя оправдать…

— Слушай, Ефим Ильич, — досадливо сказала Лариса. — Времени в упор. Давай на прозу перейдем, а? Тексты готовы?

— Обижаешь, Лариса. Когда я тебя подводил?

Они прошли через гостиную в кабинет. Это был старый интеллигентский дом, обставленный антикварной мебелью. Антикварной не потому, что была куплена в антикварном магазине, а потому что состарилась здесь, пережив не одно поколение хозяев. Почти все стены от пола до потолка занимали книжные стеллажи. В кабинете над громадным столом висели афиши авторских вечеров Ефима Ильича и обязательные портреты — на сцене у микрофона и в обнимку со звездами.

— Вот, — Ефим Ильич протянул Ларисе листы, исписанные мелким почерком. — Я по пять куплетов на каждую мелодию набросал. Ты выбери, что надо.

— Когда ж ты на компьютер перейдешь, как нормальные люди? — проворчала Лариса.

— Творить в соавторстве с бесчувственной машиной — что женщину в перчатках обнимать! — ответил Ефим Ильич, адресуясь больше к Славке. Та за спиной у Ларисы понимающе кивнула.

— Фонограмму поставь, — попросила Лариса.

Ефим Ильич включил магнитофон. Лариса стала читать про себя, кивая головой в такт:

— Это хорошо… Ага… Это лишнее… — она сразу вычеркнула куплет. — То, что надо…

— Хотите ль чаю или кофе? — вполголоса спросил Ефим Ильич у Славки.

— Спасибо, нет. Пила уже, — в тон ответила она, и оба улыбнулись.

— Ты понимаешь… — задумчиво сказала Лариса, прочитав. — Нет, это здорово все!.. Но это могло быть написано и пять лет назад, и десять. Вот, смотри:

Нет примет нашего времени, понимаешь?..

— Но ведь это о любви! — развел руками Ефим Ильич. — Большое чувство вне времени.

— Да чувства-то, может, и прежние остались с тех пор, как трахались на шкуре мамонта. Только способ передачи изменился. Раньше надо было любимой в глаза смотреть и за руку держать, а сейчас по электронной почте объясняются. И это тоже любовь!.. Ну хоть какую-то зацепку… Яне знаю… — Лариса огляделась вокруг, нащупала в кармане пейджер. — Ну вот пейджер хотя бы. Ведь у каждого второго есть, и тоже любовные послания шлют. Такие, что там телефонистки кончают, не сходя с рабочего места! А в песне ни разу не было.

Ефим Ильич на секунду задумался и продекламировал:

— Ефим Ильич, я тебя обожаю! Гений ты мой! — Лариса бросилась записывать.

Ефим Ильич скромно потупился.

— Лариса, тебя к телефону, — заглянула в кабинет жена гения.

— Тьфу, черт… Я же мобильный отключила… — Лариса ушла за ней в гостиную.

Ефим Ильич проводил ее глазами, улыбнулся Славке и доверительно понизил голос:

— Моя вторая половина не далее как завтра в пять берет с собой и дочь и сына и едет к морю отдыхать. Вы знаете — поэт не может жить без музы. Меня в четверг должны вы навестить, и о дальнейшем творческом союзе могли б без спешки мы поговорить. Ларису посвящать не нужно — у нас с ней искренняя дружба… — он со значением кивнул Славке и сунул ей в карман визитку. — Чтоб не возникло с адресом вопросов… В четверг я жду вас ровно в восемь!

Славка смутилась, она не ожидала такого поворота.

— А-а… вы правда можете на любое слово написать? — спросила она, чтобы сменить тему.