Екатерина Мурашова - Одно чудо на всю жизнь

А вечером ещё того круче. Только свернулся в клубок на койке у тёплой стены (с той стороны печка топится), только собрался спать… Пришла к Генке в комнатуху делегация дебилов. Валька да Герасим в полной красе. Валька деловой такой, руками размахивает, говорит явно с чужого голоса:

— Девочку Марину надо домой отправить. В поезд посадить — пусть едет. Ту-ту-у! Домой! Пусть едет! Так хорошо будет! Девочке Марине хорошо! Генке хорошо! Вальке хорошо! Всем хорошо! Ту-ту-у!

Герасим рядом стоит, кивает, мычит, соглашается. Ясно, что это он каким-то образом Вальке напел, объяснил, что сказать. Но как? Валька человеческую-то речь понимает через пень-колоду. Как же с ним немой Герасим-то договорился? Надо будет потом его поспрошать. Может, чего полезное выяснится, для обращения с Валькой.

— Пошли вон, уроды! — Генка соскочил с кровати, пинками выгнал обоих из комнаты. И опять, как утром, настоящей злости не испытал. Ведь, как ни крути, уроды-то правы на все сто…

Как, когда всё закрутилось? Связалось с тем миром, с нормальным, про который Генка так хотел забыть, вытеснить его. Забыть, потому что в том мире ему нет места, с самого начала не было. И братьям, и пацанам — тоже не было. Нет его! Нет! Есть мир уродов, в котором живут Генка, его бригада, их жертвы… А больше нет ничего… Откуда же оно лезет?!

Милиционер Алёша стоял возле стойки вокзального буфета и пил обжигающе горячий кофе, заедая его бутербродом с сыром. Рядом с Алёшей остановился грязно одетый пацан со странно застывшей физиономией, положил локти на стойку, молча заглянул в лицо. Пацан был бледен и худ, и Алёша решил, что он просто голоден и просит есть. Подумав, он протянул парню половину бутерброда. Но мальчик отрицательно покачал головой и даже спрятал руки за спину. Потом покопался в своих лохмотьях, вытащил оттуда какую-то бумажку и положил её на стойку перед Алёшей. На бумажке корявыми печатными буквами было написано: ТЫ — МИЛИЦИНЕР.

Слова Алёша опознал сразу, но только по вопросительному взгляду пацана догадался, что, во-первых, парень — немой, а во-вторых, на бумажке написан вопрос, просто о существовании вопросительного знака парень не знает или не умеет им пользоваться.

— Да, я милиционер! — Алёша несколько раз энергично кивнул. Он знал, что немые люди обычно не слышат, но что-то в поведении и в реакциях пацана подсказывало милиционеру, что этот как раз — слышит прекрасно. Но вот понимает ли? Наверное, если умеет писать, то понимает…

Парнишка удовлетворённо замычал, забрал бумажку и выдал взамен неё другую. Эта, вторая, была почти полностью заполнена немыслимыми каракулями. Пацан, широко разводя руки, показывал что-то очень большое. Потом ткнул грязным пальцем в прошлую бумажку, в слово «милицинер». Опять широко развёл руки, дотронулся до бумажки в руках Алёши.

— Показать большому милиционеру? Главному? — догадался Алёша.

Мальчишка радостно закивал, заулыбался странной, но в целом приятной улыбкой.

— Но я же тут ничего не пойму… — попробовал возразить Алёша. — И никто…

Но было уже поздно. Немой мальчишка скрылся в высоких вокзальных дверях.

Алёша склонился над запиской. Она сообщала, что

ДЕВАЧКУУКРАЛИМАРИНАВАСКРЕСЕНЕАТДАТВИСКОЕШАСЕ

РАЗРУШИНЫЙСАРАЙЧИТЫРЕЧАСАУБИВАТПЛОХОМИЛИЦИНЕР

ПУСТПОМАГАТ

Алёша задумался. Отмахнуться от сообщения немого оборванца он не мог, не имел права. Потому что в записке речь явно шла о похищенной девочке. Мальчик же хотел предотвратить какое-то убийство, которое, по его сведениям, должно случиться в воскресенье. Убьют девочку? Нет, из записки это, вроде бы, не следует. Из записки следует, что девочку, наоборот, собираются отдать. Кому? И кого собираются убить? Где? И, главное, что же делать с этой запиской?

Представив жестикуляцию оборванца, который велел показать записку большому милиционеру, Алёша вдруг по совершенно явной ассоциации вспомнил огромную инспекторшу по делам несовершеннолетних. Точно! Это же как раз по её ведомству — мальчики, девочки! «Отнесу записку ей, всё объясню, — решил Алёша. — А там пусть она сама определяет, куда это передать и надо ли передавать».

Алёша быстро допил кофе и отыскал напарника, вместе с которым дежурил на вокзале. Напарник заигрывал с девушками из киоска.

— У меня тут ориентировочка появилась, — небрежно сказал Алёша. — От одного немого пацана. Насчёт убийства и пропавшей девочки. Я сейчас к инспекторше по делам несовершеннолетних сбегаю и разом вернусь. Лады?