Екатерина Мурашова - Взгляд

В сиреневых покоях пахло тленом, огурцами и диким чесноком. Придворные и челядь, согласно рангам, толпились под дверями, в галерее и на лестнице. Кто-то плакал, кто-то спешно улаживал свои дела, кто-то, привалясь к стене, ковырял в носу.

В сиреневых покоях умирала старая королева. Узкие высокие ставни были распахнуты, и из окон через все покои наискосок летели белые парашютики одуванчиков. Одуванчики росли во всех щелях и на всех карнизах древнего замка. Так было много лет, и весной потемневший от времени замок напоминал старую беззубую каргу, нарядившуюся в веселенький желтый чепчик с бахромой. Говорят, когда-то королева своими руками закапывала зрелые головки одуванчиков в скопившийся между камнями сор. Уже много лет в этом нет нужды. Одуванчики – живучи, и достаточно просто запретить их выпалывать. Белые пушинки летят по сквозняку нескончаемым потоком, серыми комочками скапливаются в углах, под высокой кроватью. Никто не закрывает окон, потому что иначе в покоях некуда будет деться от удушливого, невыносимого запаха разложения живой плоти. Беленые льняные простыни и пеленки сохнут на пеньковых веревках на заднем дворе. Их очень много. Скоро станет меньше. Болезнь королевы подходит к концу.

Летят одуванчики и прилипают к мокрым простыням. Как будто простыни покрылись мурашками от пронзительного весеннего ветра. У ворот замка девушки продают охапки сирени. В их русых и каштановых волосах запутались белые пушинки – одуванчики. Прихоть старой королевы. Ее единственная прихоть.

Старая королева Альбина правила страной 53 года. Она взошла на престол 18-летней, после смерти своего бездетного дяди. Ее замужество с высокородным, но туповатым принцем-рыцарем Альбертом длилось пять лет. До его смерти ей удалось родить наследника и еще двух детей, из которых один умер подростком в год желтой проказы. Младшая дочь королевы появилась на свет пятнадцать лет спустя. О ее отце никто ничего не знал.

Сейчас все они стояли вокруг постели государыни – трое выживших детей и семеро внуков. Младший внук и трое правнуков играли в солдатики в соседней комнате. Еще один спал на руках зевающей от усталости и нервного напряжения кормилицы. Невестки и зятья сидели на лавках вдоль стен и прижимали к носам надушенные платки.

Старший сын королевы, наследник престола, таращил выпуклые, водянистые глаза и часто вытирал ладонью обширные залысины. Ему было тяжело стоять, потому что отекали лодыжки. Ему было тревожно и неуютно. Тело, лежащее на постели, никак не связывалось в его уме с Государыней, Ее Величеством, – женщиной, перед которой он всю жизнь трепетал. Когда-то, будучи молодым, он ее ненавидел. Тогда его голову украшали мягкие светло-русые кудри, и сил хватало на ненависть к правящей королеве (он не помнил, чтобы когда-нибудь, даже в мыслях, называл ее матерью) и мечты о короне. Все это минуло много лет назад. Теперь он был почти лыс, дважды вдов, страдал одышкой и простатитом. При мысли о короне и государственных делах у него начинало щекотать в носу и подмышками, как будто туда заползли муравьи. Хотелось раздеться догола, вытряхнуть муравьев и самому забиться в какую-нибудь щель. Зачем ему все это?

Средний сын королевы нетерпеливо переминался с ноги на ногу, и размышлял о том, удастся ли отравить старшего брата так, чтобы никто в замке ничего не заподозрил. Его совершенно не смущал отвратительный запах и необходимость стоять. Он был хищен и силен. От обуревавших его страстей он шумно и глубоко дышал, и выковыривал залетевшие в нос одуванные пушинки сильным, темным и кривым пальцем. Для него было очевидно, что страну, за полвека выстроенную и выпестованную королевой Альбиной, должен наследовать он и его дети. Все остальное – несущественные детали. Почему-то он всегда думал, что похож на мать. Помнившие принца Альберта придворные и сама королева знали, на кого он похож. Но молчали.

Младшая дочь королевы молилась. Она всегда была не набожной, а скорее, суеверной, но сейчас, когда все средства испробованы, мудрые дворцовые лекари разбежались по углам и сидят тихо, как мыши под веником… «Господи, сделай так, чтобы мама не умерла! – молилась дочь королевы, тучная тридцатипятилетняя женщина с красивыми, как у молодой коровы, глазами. – Не умирай, мама! Не оставляй нас! Мне страшно!» Для нее мать всегда была мудрой и снисходительной. Знающей выход из любых ситуаций. И матерью, и отцом одновременно. – «Мама, не умирай!!!»