Екатерина Мурашова - Одно чудо на всю жизнь

— Мам, я не хочу в Англию. Я хочу гонщиком быть. Российским. Скажи бате, пусть он мне мотоцикл купит. Или хоть мотороллер, если боитесь…

— Стасик, что ты такое говоришь! Ты меня просто убиваешь! — мама Стасика Орлова всплеснула ухоженными руками и принялась нервными, но точными движениями накладывать на лицо третий слой вечернего крема с керамидами и витамином В5.

— Вы знаете, Лев, с сожалением вынужден вам сказать: последнее время с вами что-то происходит! — седовласый профессор вытер лоб маленьким платочком, скомкал его в шарик и положил в угол пюпитра. — В вашей игре исчезла четкость, проработанность, то, что всегда выгодно отличало вас от других моих учеников. Я понимаю, у вас сейчас сложный возраст, противоречивые желания, но именно вы как-то до сих пор с этим справлялись. А сейчас я ощущаю вашу нервозность в каждом этюде… Можно ли что-нибудь с этим сделать?

— Да, Леонид Яковлевич, — Лёвушка наклонил кудрявую голову, опустил скрипку. — Я постараюсь, Леонид Яковлевич… А вот скажите, — Лёвушка блеснул живыми, почти чёрными глазами. — Как вы думаете: инопланетяне вообще есть?

— Лев! Я потрясён! — Леонид Яковлевич всплеснул маленькими аккуратными руками. — Какие инопланетяне?! О чём вы думаете накануне конкурса молодых исполнителей, к которому мы с вами готовились полгода?!

— Леонид Яковлевич! Я спросил! — в голосе Лёвушки зазвучали капризные, почти истерические нотки.

— Да Бог с вами, Лев! Откуда я знаю! Если исходить из того, что Вселенная бесконечна в пространстве и во времени, то, конечно, где-нибудь вполне может существовать жизнь, напоминающая земную…

— А параллельные пространства?

— Какие параллельные пространства! Лев! Вы что, увлеклись чтением жёлтой прессы?!

— Нет, Леонид Яковлевич, я пока ничего такого не читал, я просто хочу понять, существуют ли параллельные пространства и может ли оттуда кто-то попадать сюда, к нам, — терпеливо объяснил Лёвушка.

Профессор потёр рукой скошенный подбородок и надолго задумался. Потом грустно сказал:

— Знаете, Лев, мне больно вам это говорить, но, может быть, окружающие нас с вами люди правы и вам всё же стоит сконцентрироваться на изучении математики. Тогда, по крайней мере, вы будете изучать строгую гармонию и ваша голова не будет забита этой чепухой про параллельные пространства… Вы слишком эмоциональны, Лев. Может быть, ваш мозг требует… Нет, нет, я не могу решать! Идите и ещё раз всё хорошенько взвесьте.

— Хорошо, Леонид Яковлевич, я взвешу, — сказал Лёвушка, аккуратно укладывая скрипку в футляр. — Только я думаю, знаете что? Что мне надо сконцентрироваться на изучении жизни… До свидания, Леонид Яковлевич, — глядя прямо перед собой, Лёвушка вышел из музыкального класса, споткнувшись об порог на выходе, а Леонид Яковлевич остался в одиночестве. Он протирал лоб уже совершенно мокрым платком, нервно приглаживал седой хохолок и что-то тихо бормотал себе под нос.

— Василий! Ну куда ты пойдёшь? Ты же на ногах не стоишь…

— Я — стою! Я крепко стою на ногах! Мы — кузнецы! И дух наш молод! Куём мы… [72] «Мы — кузнецы! И дух наш молод! Куём мы…» — популярная в советское время песня «Мы — кузнецы», в основе которой лежит стихотворение Филиппа Шкулёва (1868–1930), написанное в декабре 1905 или в 1906 году по следам баррикадных боев на Пресне в первую русскую революцию.

— Василий! Ну не надо! — жена заплакала. Младшая дочь, играющая под столом с котёнком, ничего не поняла, но тоже заплакала. На всякий случай. — Ну подумай, ты уйдёшь, и тоже пропадёшь где-нибудь. Зима же. Сгинешь в городе под каким-нибудь забором. Там, говорят, какие-то ребята-отморозки пьяниц убивают…

— Я не пьяница!

— А кто ж ты, Василий?

— Я — был слесарь шестого разряда! Я получку на ветер кидал!.. [73] «Я был слесарь шестого разряда! Я получку на ветер кидал!..» — песня Владимира Высоцкого (1938–1980), написана в 1964 году.

— Брось, Василий! Когда ты последний раз получку-то приносил? Ну, уйдёшь ты, Сёмка ушёл, как же одна с малыми-то буду? Без работы, без денег. С огорода-то не прокормишься…

— Я верну сына домой! Я п-пойду и верну!

— Пойдёт он с тобой, как же! Вот с таким! Ты просохни прежде, а потом — иди! Погляди хоть раз на мир трезвым взглядом, а, Василий? Тут много интересного увидишь, нового… Дети вон подросли…

— Ты чего… Ты чего, смеёшься, что ли, надо мной? Смеёшься?!

— Смеюсь. Смеюсь, Василий, чтоб не плакать…

— Да ты… Да я тебя…

— Вот, вот, в своей-то кухне ты храбрый. На мне малые, мне идти некуда, а то и сама убежала бы, как Сёмка. Чтоб всего этого не видеть. Куда глаза глядят…