Екатерина Мурашова - Одно чудо на всю жизнь

— Кис, кис, кис! — позвала Маринка, протягивая руку.

Кошка бесшумно нырнула в щель под калиткой и растворилась в кустах малины.

— Бросили её, — грустно сказала Маринка. — Теперь она никому не верит.

— Правильно делает, — буркнул Варенец. — Каждый сам за себя.

— Нет, неправильно, неправильно! — Маринка остановилась и даже топнула ногой в немецком дутом сапожке. — Я ей колбаски хотела дать! А она убежала!

— Сегодня ты здесь со своей колбаской, а завтра?

— Так что же? Всё время никому не верить, да? Как же тогда жить? Скажи, Тарас!

— А вот так, — Варенец пожал плечами. — Как все.

— Я так не живу! — крикнула Маринка.

Тарас понял, что она говорит правду. И ещё он вдруг понял, почему ему хорошо с Маринкой, почему он как бы греется возле неё. Она что чувствует, то и наружу. Словами врёт, как все девчонки, а чувствами — никогда. Он, Варенец, врёт почти всегда. Ему хочется заплакать, а он не плачет, хочется смеяться — а он не смеётся. Почему? Так получилось. А Маринка смеётся, когда ей весело, и плачет, когда ей грустно. Может быть, так и надо жить?

А Маринка вдруг вспомнила, как в третьем классе на экскурсии в Петродворец [68] Петродворец (до 1944 года Петергоф (нидерл. Peterhof) — город на южном берегу Финского залива в 29 км от Санкт-Петербурга — дворцово-парковый музей-заповедник, наукоград с 2005 года. Основан Петром I в 1709 году, был загородной резиденцией российских императоров. Тарас разулся и залез в фонтан, распорол ногу куском стекла и оно там отломилось. Учительница хотела на руках нести длинного мальчишку в медпункт при Дворце, но он только усмехнулся и пошёл сам, прихрамывая и оставляя на светлой дорожке следы крови. У дверей медпункта Маринка шагнула вперёд из стайки притихших одноклассников и сказала: «Я с ним туда пойду». Молоденькая испуганная учительница по истории города всё повторяла: «Как же так, Тарас?! Как же так?» — и Маринке не возражала, В медпункте учительница продолжала причитать, немолодая заспанная медсестра ковырялась в варенцовской пятке, удаляя отломившиеся кусочки стекла, Марина держала Тараса за руку, а он смотрел на неё и криво улыбался. Вспомнив эту его улыбку, Маринка неожиданно заплакала.

— Ты чего?! — обомлел Варенец, схватил девочку за плечи и грубо потряс. — Скажи: ты чего?! Ты за кошку, что ли?! Мезенцева, ты чего?!!

Чувствительная Маринка Мезенцева плакала за Тараса Варенца, но он об этом, естественно, не догадывался. А она не умела объяснить.

— Витя, не уходи, я должна с тобой серьёзно поговорить, — сказала мама и удобно устроилась на диване, подложив подушку себе под бок.

— Говори, — Витёк присел на краешек стула.

— Я прочитала много педагогической и психологической литературы и понимаю, что у тебя начинается переходный возраст…

— А Капризка сказала, что у меня переходного возраста не будет, — улыбнулся Витёк. — У других есть, а у меня — нет. Я таким навсегда останусь.

— Знаешь ли… — в мамином ровном «педагогическом» голосе проклюнулось раздражение. — Мнение твоей Капризки для меня не авторитет. Позволю себе предположить, что в некоторых вещах я разбираюсь всё же лучше, чем она.

— Конечно, — примирительно сказал Витёк. — Например, во мне вы обе не разбираетесь.

— Витя, не дерзи! — прикрикнула мама. — В последнее время ты очень изменился. Эти твои прогулки с друзьями по вечерам… Раньше тебя было не выгнать даже во двор. О чём ты с ними разговариваешь — с этими новорусскими отпрысками — с Мезенцевой, с Яжембским, с Орловым? Ведь ты не смотришь телевизор, не интересуешься молодёжной культурой…

— Мы в футбол играем и на лыжах катаемся, — вяло сказал Витёк. Эту легенду придумал Баобаб — организатор и координатор поездок к Аи. Хорошо хоть штангу не приплёл.

— Витя! Не смей мне врать! — взвизгнула мама. — Ты никогда не интересовался никаким видом спорта. И сейчас в этом ничего не изменилось. Ты даже не попросил купить тебе лыжи…

— Да, кстати… Купите мне, пожалуйста, лыжи… — лыжи, пожалуй, действительно пригодились бы, ведь снег с каждым разом становится всё глубже. Но вот сумеет ли Витёк на них ходить?

— Витя! Как тебе не стыдно врать! Ты же всегда был честным мальчиком!

— А ты не приставай ко мне, мне и врать не придётся, — резонно возразил Витёк.

Мама судорожно, как за спасательный круг, схватилась за книжку профессора Личко [69] Личко Андрей Евгеньевич (1926–1996) — заслуженный деятель науки РФ, доктор медицинских наук. Одно из основных направлений его научных исследований — диагностика и лечение психических расстройств в подростковом возрасте. Возможно, здесь идёт речь о книге «Психопатии и акцентуации характера у подростков». про трудных подростков. Книжка была тоненькая, Витёк как-то из любопытства её прочёл и очень удивился. Интересно, неужели такие подростки действительно бывают на свете? Или профессор Личко их придумал для иллюстрации своих теорий?