Дорис Лессинг: Бен среди людей

— Когда это случилось, Бен?

— Летом.

— Нет, я хочу знать, в каком году?

— Я не знаю. Это было после фермы.

— А это когда?

— Я прожил там две зимы.

Она знала, что ему было около четырнадцати, когда он ушел из семьи. Так чем же он занимался эти четыре года?

Мать Бена ошибалась, думая, что он сразу ушел далеко. Они с бандой школьников-хулиганов устроили лагерь в пустом доме на окраине города, оттуда и совершали свои набеги, грабили магазины, вламываясь туда по ночам, а по выходным ездили в соседние городишки, где ошивались на улицах с местными подростками, в надежде подраться и развлечься. Бен считался лидером, потому что был очень силен и защищал их. То есть, это они так думали, но подлинная причина заключалась в том, что он уже созрел внутренне, повзрослел, скорее он был родителем, а они — все еще детьми. Их ловили, одного за другим, и отправляли в борстал [1] Карательно-исправительное учреждение для преступников в возрасте от 16 лет до 21 года. или назад к родителям и в школу. Однажды вечером он стоял с краю своры дерущихся подростков — сам Бен не дрался, так как страшился своей силы, своей ярости — и понял, что одинок, что у него нет товарищей. Какое-то время он входил в банду ребят постарше, но над ними у него власти не было, как над младшими. Его заставляли красть, прикалывались над ним, высмеивали его правильную речь. Бен ушел от них и перебрался на запад, где попал в банду мотоциклистов, которая вела войну с бандой соперников. Ему ужасно хотелось водить мотоцикл, но он никак не мог этому научиться. Хотя Бену было достаточно просто находиться рядом с ними, с этими машинами, так сильно он их любил. Ребята заставляли его охранять мотоциклы, когда шли в какую-нибудь забегаловку или паб. Ему давали еду и иногда немного денег. Однажды ночью соперники заметили Бена, когда он охранял с полдюжины мотоциклов, избили его, двенадцать на одного, и бросили, всего в крови. Когда вернулись ребята из его банды и недосчитались пары мотоциклов, они уже были готовы тоже избить его, но увидели, что этот урод, который обычно казался тупым и медлительным, словно взбесился — он кидался, вопил, нападал. Чуть не убил одного из них. Набросившись все вместе, они взяли над ним верх, не сломав ни одной кости, но Бен снова истекал кровью и ему было погано. Какая-то девица, работавшая в пабе, завела его внутрь. Вымыла и усадила в углу, дала ему поесть и говорила с ним, пока он снова не пришел в себя. Наконец Бен успокоился и, похоже, оцепенел.

К нему подошел какой-то человек, подсел и спросил, не ищет ли он работу. Так Бен оказался на ферме. Он пошел с Мэтью Гриндли, поскольку знал, что если сейчас его заметит парень из любой банды, то позовет остальных, и его снова изобьют.

Ферма располагалась очень далеко от какого-либо шоссе, к ней вела лишь узкая грязная заросшая дорога. За фермой не следили, как и за большим домом: комнаты, в которых крыша протекала слишком сильно, закрыли. Двадцать лет назад эту ферму завещал Мэри Гриндли, Мэтью Гриндли и Теду Гриндли их отец. Одну ферму, без денег. Они жили достаточно независимо, за счет своих животных, фруктового сада и огорода. Все поля, какие были, одно за другим продали соседям — там рос лишь корм для скота. Раз в месяц Мэри и Мэтью — а теперь Мэри и Бен — ходили за три мили в деревню купить продуктов и выпивки для Теда. Ходили они пешком, потому что их машина ржавела во дворе.

Когда требовались деньги на еду, электричество, налоги, Мэри говорила Мэтью:

— Отведи эту скотину на рынок, возьми за нее сколько дадут. — Но счета лежали месяцами, иногда их вообще не оплачивали.

Все старались забыть этот позорный дом: местные отчасти стыдились, отчасти жалели Гриндли. Все знали, что «мальчики» — но теперь-то они старели — были слегка придурковаты. Еще и неграмотные. Мэри собиралась замуж, но из этого ничего не вышло. Это она управляла фермой. Говорила братьям, что делать: почините забор… вычистите коровник… отведите овцу на стрижку… посадите овощи. Она ругалась на них весь день и спуску им не давала, приходилось. Всю работу выполнял Мэтью: Тед потихоньку спивался у себя в комнате. Он никому не мешал, но работать не мог. У Мэтью начинался артрит, проблемы с дыханием, и вскоре он тоже уже не мог выполнять тяжелую работу. Он кормил цыплят и следил за огородом, но не больше.

Бену выделили комнату, мебели там почти не было — совсем не похоже на те красивые комнаты, в которых он рос. Есть разрешали сколько угодно. Работал он каждый день от заката до рассвета. Бен понимал, что выполняет большую часть работы, но не знал, что без него ферме конец. Скоро станет невозможно держать эту ферму, или подобную, когда Европейская комиссия издаст указы и разошлет шпионов, которые будут непрестанно высматривать. Это был позор, расточительство хорошей земли. Пешком по дороге приходили люди, шли через ферму, в надежде купить ее — телефон был отключен за неуплату, — и их встречала сердитая старуха Мэри, велела им убираться и хлопала дверью у них перед носом.