Майкл Корда - Бессмертные

Она спросила, когда он собирается приехать в Нью-Йорк, хотя, по ее мнению, он должен был заговорить об этом первым. На что он коротко и резко, как бы не желая дальше обсуждать этот вопрос, ответил: “Очень скоро”. Когда она пожаловалась, что не может выйти из гостиницы, он решительно сказал: “Об этом я позабочусь”, — и, коротко попрощавшись, повесил трубку.

“Так чего же я ожидала?” — спрашивала она себя. Ведь они провели вместе всего одну ночь. Что он, как сэр Галахад [2], бросив все, примчится на помощь? В конце концов, Джек Кеннеди — занятой человек. Он сенатор, а у сенаторов много дел. И конечно, более важных, чем у киноактеров… или бывших звезд спорта.

Зазвонил телефон, и она сняла трубку. Она держала ее в руке, не отвечая. По своему опыту она знала, что даже гостиницы высшего класса не могут оградить ее от оголтелых поклонников. Лучше подождать, пока заговорит тот, кто звонит. После короткой паузы она услышала голос дежурного портье:

— Извините за беспокойство, мисс Монро, но здесь в вестибюле находится господин Дэйвид Леман. Он хочет поговорить с вами. — Он произнес имя Дэйвид Леман с благоговейным трепетом.

Это имя показалось ей знакомым, но она не могла вспомнить, кто этот человек. Как бы то ни было, знакомые фамилии — дело ненадежное. Журналисты готовы представиться кем угодно, лишь бы проникнуть к ней. Когда она проводила медовый месяц с Джо, ей сообщили, что звонит ее любимая тетя Эна по какому-то срочному делу. Взяв трубку, она обнаружила, что с ней разговаривает не тетя Эна, а некий внештатный журналист, работающий на Уолтера Уинчелла; его интересовали ее впечатления по поводу брака с ди Маджо.

— Господин Леман говорит, что он друг… м-м… Джека, — добавил портье.

Вот тогда-то она его и вспомнила. В ее памяти всплыл образ высокого темноволосого мужчины в элегантном костюме с белой жилеткой. У него были усы, как у Кларка Гейбла, и он сопровождал Джека на званом ужине в доме Чарли Фельдмана. Казалось, все знаменитые и влиятельные люди — его друзья.

— Пусть пройдет наверх! — сказала она, быстро натягивая халат. Вдруг ей в голову пришла мысль, что Дэйвид Леман не из тех людей, перед которыми можно появиться в грязном старом махровом халате. Она пошла в спальню и переоделась в шелковый халат и надела атласные тапочки, чувствуя, что в этом наряде стала похожа на Джоан Кроуфорд — эту сучку , которая, как она полагала, в глазах Дэйвида Лемана была эталоном кинозвезды.

Она пожалела, что нет времени прибраться в номере, — только теперь она заметила, какой вокруг беспорядок . Она немного побрызгала вокруг своими любимыми духами “Шанель № 5” и положилась на судьбу.

Открыв дверь, она улыбнулась ему самой обворожительной и радостной улыбкой.

Когда-то давно я поинтересовался у своего старого друга Эрона Дайамонда, одного из талантливейших голливудских менеджеров, почему он перестал заниматься актерами и стал агентом популярных писателей и литераторов, пишущих биографии знаменитостей “из первых уст”.

— Мне надоело не спать по ночам, — пожаловался он. — Я ужасно устал от всех этих телефонных звонков, которые поднимают тебя среди ночи.

Я тоже пришел к такому выводу, еще когда был новичком в Голливуде. У кинозвезд очень хрупкие души, и они требуют к себе постоянного внимания.

Мэрилин не была исключением. Только она, в отличие от многих других, даже не пыталась скрывать свою незащищенность. Ее внутреннее “я” высвечивалось во всей ее фигуре и облике: удивленный, вопрошающий взгляд, обращенный в себя, не знающие покоя руки. Я не мог оторвать глаз от ее рук. Она то сжимала их, то вдруг схватила пилочку для ногтей, затем стала теребить края своего шелкового халата, дергая болтающиеся нитки, как будто поставила перед собой цель вытянуть их все до одной. Она сидела сгорбившись, как бы обнимая себя, и совершенно не подозревала, что ее руки, нервные и энергичные, живут отдельной от нее жизнью.

Она обладала удивительной, врожденной чувственной грациозностью — я не знаю другой такой женщины. Я сидел в кресле в номере Мэрилин и наблюдал за ней. Сквозь тонкий шелковый халат ясно выделялись ее груди, но у меня ни на секунду не мелькнула мысль, что она пытается обворожить меня. Я не подумал об этом даже тогда, когда она, скинув атласные тапочки, стала растирать кончики пальцев на ногах, выставляя напоказ бедро. Позже я понял, что наивно заблуждался. Мэрилин всегда четко сознавала, какой эффект она производит на мужчин, и, как хорошая актриса, мастерски исполняла свою роль. Она играла невинность, в душе оставаясь целомудренной.