Роберто Пацци - Конклав

– Надеюсь, это понятно Вашим Превосходительствам, и это – только часть списка первоочередной помощи, – заключил министр.

Сухой щелчок, – министр после своих последних слов бросил телефонную трубку. Ни Назалли Рокка, ни Колонна и Орсини не знали, как реагировать. Могли бы, конечно, ему напомнить о существующих нормах помощи правительства Италии пострадавшему от бедствий населению, но и они понимали бесполезность продолжения разговора, поскольку у них, в ватиканской резиденции, тоже имелись кое-какие слабости. «Без папы Ватикан сократился бы вдвое, и, кто знает – может кое-кто в правительстве как раз об этом и мечтает, о постоянно пустующем святом престоле? – подумал Колонна.

Кто искал в этих экстраординарных знаках природы доброе – наконец кончится невыносимое ожидание окончательного решения в Ватикане, – так это кардинал Этторе Мальвецци. Сидя перед окном, все еще сопротивляющимся насилию ветра, он услышал неистовство смерти, напавшей на Рим как последний приступ принцев тьмы. «Non praevalebunt, non praevalebunt…» – бормочут его губы, фиксируя пелену дождя, что бьет вместе с ветром в окно, поливает двор, откуда продолжаются жалобы того несчастного пса.

Неподалеку от окна кардинала Мальвецци, в квартале Яникула, двое молодых влюбленных наблюдали этот конец света через свое окно.

Тьме, приходящей и уходящей, они были удивлены, но в пиковый момент их встречи даже ярость природы не могла разорвать их объятий.

Дом находился в той зоне Рима, вблизи церкви Сант-Онофрио, где еще не было повреждений, но ураган не проходил и тут.

– Ой, мамочки, какой дождь! Лоренцо, как ты будешь возвращаться на мопеде?

– Останусь, пока не перестанет лить… когда-нибудь же дождь кончится…

Обняв своего парня, студента последнего курса медицинского факультета, закрыла глаза и Анна; спряталась под пуховое одеяло, но шум воды и ветра все равно был слышен.

Квартира на виа Маргутта принадлежала дяде-антиквару, в порядок ее надо будет привести к утру следующего дня, к восьми. Есть еще время, много времени, и эта буря помогает, смешивая привычки и обязанности, она, как подарок природы ей и Лоренцо, – можно еще долго не расставаться. И слушать дождь, стучащий по слуховому окну и по крыше, было приятно; оставалось только прижаться к теплому телу друга.

Она услышала звучащий из телевизора голос, должно быть идущий с нижнего этажа, и какие-то возгласы привлекли внимание Лоренцо.

– Анна, хочешь включим телевизор?

– Зачем, что там может быть важного?

– Мне кажется, случилось что-то…

– Ну, и что?

– Да, ты права.

Лоренцо наклонился к ней, чтобы обнять, на этот раз без всякого намерения о продолжении, – так, скорей, чтобы заснуть в ее объятиях хотя бы на полчасика.

Анна не двигалась. Ей казалось, наступил верх их отношениям: вот он, Лоренцо, спит рядом с ней. И это больше, чем любить друг друга физически, это и есть настоящая любовь, это и есть тотальное доверие. Он отдал свою жизнь в ее руки, и нужно постараться сохранить это, и для него, вероятно, это тоже удовольствие. Их будущее – фантастика!

У Анны не возникало никаких сомнений, что она будет спать с ним вот так рядом всегда, это ей навечно. И это «навечно» ее трогает больше всего, потому что родители, прожившие вместе более тридцати лет, до сих пор целуются, прячась и думая, что их никто не видит. Но не только в поцелуях дело, стоит только видеть, как они взглядывают друг на друга, с какой любовью.

Может быть, она и Лоренцо могли бы пожить первое время в этой квартире, если, конечно, дядя Филиппо решится сдать ее им, дождавшись, когда Лоренцо найдет работу.

Дождь со страшной силой бил в окна и в большую стеклянную дверь, выходящую на балкон. Ваза с олеандрами на балконе, наверное, упала – через стекло двери было видно, как цветы согнулись под ветром. Настоящий конец света, даже при том, что электрический свет опять появился. Кажется, Лоренцо не хочет просыпаться: легкое ее движение, – и он от нее отвернулся, свернувшись, как ребенок в утробе. Становилось холодно, тем более, что отопление в этот страшный день, похоже, работает плохо. Анна проверила, хорошо ли его тело прикрыто пуховым одеялом. Тихо-тихо, чтобы не разбудить его, она выпросталась из-под одеяла и встала. Какой холод! Электрическая батарея едва теплая.

Чтобы не так было страшно, набралась смелости и включила, убрав звук, телевизор. Картинка пострадавшего города, от необычности которой ее глаза расширились: нет, это, действительно, было не в дальнем мире, в Городе Мехико, или там – в Маниле… Нет, это был ее родной Рим, где в этот момент она в постели с Лоренцо, который сейчас спит и ничего этого не видит. Шатаются дома, рухнули деревья, обрывы, наводнение, летящие и падающие на крыши домов деревья, несколько статуй с колоннады Бернини на земле… Что за дьявол! Что случилось?!