Роберто Пацци - Конклав

Положил четки на комод. Закрыл глаза. Может быть, пропеть псалом Ave Maria [7] Ave Maria (Аве Мария) – первые слова на латыни молитвы: «Радуйся, Мария благодатная!» – это помогло бы ему заснуть. А ведь это превратилось же в привычку – чтобы избежать чего-то, что ему не нравилось, он уходил в сон. Но, может быть, будет лучше окончательно проснуться, встать, выйти из кельи и пойти на мессу?

Из соседней комнаты послышались звуки, значит монсеньор [8] Монсеньор (франц. monseigneur) – в настоящее время употребляется при обращении к представителям высшего католического духовенства. Контарини встал и открыл дверь. Вот и первый звук его кашля, и первая тайная сигарета. Знал, что позднее Контарини откроет окно, чтобы дым вышел. За все годы совместной работы с ним Контарини пытался, по меньшей мере, раз двадцать бросить курить.

Ну, и кто спит дольше?

Да, молиться он не мог. Мысли ушли совсем далеко, но губы его двигались и перед глазами пробегал «фильм» из жизни других. Следование за жизнями других, позабыв о своей собственной, подчеркивало рожденную недавно любопытную его способность давать таким образом себе отдых, да к тому же радовала возможность не думать какое-то время о конклаве.

Кажется, он становится хорошим исповедником. Жалко только, что всего несколько раз в году он может бывать в том большом промышленном городе на Севере, куда был назначен архиепископом.

Во время одного из пасторальных визитов по деревням он остался в одной из них почти на целый день, исповедуя прихожан. В церковь приходили, в основном, пожилые верующие, но появлялись и молодые, симпатичные и интересные. Исповедовались. Казалось, нить, натянутая между ним и ими, не прерывается ни на мгновение. Вопросы молодых чаще всего носили сугубо личный характер. Они не имели никакого отношения к вере, и тем более не входили в суть исповедания. Вопросы эти были странной смесью из самых разных понятий. Разговор шел главным образом о любви. Чувствовалось явное желание показать своеобразие своей собственной жизни, не ведающей скованности, смущения, застенчивости и стыдливости.

Из-за решетки исповедальни он видел лицо с пристально глядящими на него глазами, аккуратно выбритый череп; изредка поблескивали серьги – в мочке уха или в ноздре.

Когда услышал, о чем его спросили, – к тому же ответ требовался незамедлительно, – он почувствовал раздражение:

– Почему ты меня спрашиваешь об этом?

– Потому что хочу уехать… с вами.

– Со мной? Но почему?

– Да, потому что здесь меня никто не хочет слушать, и я вынужден постоянно притворяться перед всеми.

– Но зачем тебе нужно притворяться, что у тебя за секреты такие?

– А я должен прятать все, чем живу и о чем мечтаю: – что не хочу работать, а хочу путешествовать и быть богатым. Что предпочел бы машину «Ferrari», а не «Punto» моего отца. Что мне нравится девушка моего друга, что хотелось бы жить в городе…

– В городе?…

– Да, и поэтому хотел бы поехать в Турин, с вами. Может быть вам нужен водитель или повар? Я вожу машину и хорошо готовлю очень вкусный крепес, [9] Крепес – вид блинчика. могу и пиццу, знаю не менее трех типов соуса для пасты… [10] Паста – макаронные изделия, традиционное итальянское первое блюдо.

– Но я ем мало: паста, салат и кусочек мяса.

– Ну, тогда еще и лучше – то, что вам нравится, можно приготовить очень быстро!

– Но я кардинал архиепископ, а это значит, что со мною жить – любому станет скучно. Кстати, сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Я знаю наверное, что ты быстро соскучишься со мной; я стар, мне уже шестьдесят три года.

– А мне пожилые всегда более интересны. И потом, вы ведь – не кто-нибудь, не простая персона, с вами мне скучно не будет.

– Прежде чем стать старым и, как ты говоришь, интересным, я тоже был молодым. Должен тебе сказать, что каждый возраст по-своему прекрасен и имеет свои преимущества. Жизнь – это дар, который ах как быстро может исчезнуть; не торопись подводить итоги своей юности.

– Все это – пустые слова. Да, я – молодой, но жизнь молодых меня совсем не привлекает.

– Это нехорошо, это как раз то, что больше всего не нравится нашему Господу. Знаешь ли ты, что говорится о детях в Евангелии: «…если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное» (Мф: 18-3).

Вспомнилось, что после цитаты из Евангелия, парень вдруг замолчал. И вовсе не потому, что его переубедили. Более того, может быть, как раз упоминание Евангелия и отдалило его. Ведь весь разговор его на исповеди был вызван протестом против всего и вся, да и в какой-то степени явился причиной приблизиться к нему, к пожилому человеку, от которого веяло магией успеха.