Максим Кантор - В ту сторону

— Подождите, я свежий чай заварю. — Синий чайник уже плевался водой, Зоя Татарникова сняла чайник с огня. — Говорят, у вас на Таиланде голыми руками операции делают.

— Делаем, — сказала девица, выдавливая второй прыщ, — вот она делает, — и показала на женщину.

Женщина поводила рукой в воздухе вокруг воображаемого тела Сергея Ильича, подула на кончики пальцев.

— Тяжелое поле, — сказала она, — мешает работать.

Зоя Тарасовне стало неловко перед целителями. Говорила она мужу, чтоб не пил. Вот и поле у него теперь тяжелое, людям работать мешает.

— А как с печенью? — зачем-то спросила Зоя Тарасовна.

Женщина поводила рукой возле печени отсутствующего Татарникова, подула на пальцы и покачала головой.

— Говорила я ему, предупреждала! — Зоя Тарасовна сокрушенно разливала чай. — И Маша не убирает, Маша все забывает, у Маши, видите ли, свои заботы!

Она рассказала целителям, что домработница Маша теперь приходит к ним в квартиру с трехлетним сыном-татарчонком, и не работает вовсе, а занимается своим ребенком.

— Оставить ребенка не с кем! А муж-татарин на что?

— Их много к нам понаехало, — подтвердили «тайцы», — в Москве деньги, все чурки к нам лезут.

— Сама русская, а муж, видать, татарин, — рассказала Зоя Тарасовна, и «тайцы» согласились, что такое частенько бывает в Москве. Город большой, народ пестрый, девушки доверчивые. Далеко ли до беды. Ребенка сделал — и к себе, в Татарстан. Что мы, не знаем, как бывает?

Зоя Тарасовна кивнула: да, так именно и бывает. Уроженец Оксфорда, Максимилиан Бассингтон приехал на три месяца в Россию — писать книгу о русской жизни, изучать нравы жителей бывшей социалистической империи — и сблизился с дочерью Зои Тарасовны.

Поселился Бассингтон-Хьюит в Сонечкиной спальне, и Татарниковы даже поспорили — удобно ли это.

— Что это, дом свиданий? — ярился Сергей Ильич.

— Так у молодежи принято!

— У меня так не принято! Он в моем доме и спит с нашей дочерью!

— Теперь все так делают в Англии!

— Спят с дочерьми русских болванов? А русские болваны им постель стелют?

— Везде так. Свободная любовь!

— Хоть в Букингемском дворце! Их собачье дело! У них там права равны — свободная любовь, она равных прав требует! А здесь он в гостях у бесправной зулуски! Соня даже приехать в Британию не может без визы. Надоест ему, он чемодан соберет — и домой. А ее дальше вокзала не пустят.

— Есть долг гостеприимства! — кричала Зоя Тарасовна, полагая, что шанс упускать нельзя.

— К туземцам, значит, европеец на постой приехал?

— В конце концов, это моя дочь! И она уже взрослая! — Так всегда и кончались споры: вспоминали, что Сонечка — дочь от первого брака и у Сергея Ильича нет прав ее судить.

Зоя Татарникова спорила, но, оставаясь наедине со своими мыслями, сама приходила в расстройство. Надо бы все-таки подтолкнуть румяного Бассингтона к мыслям о женитьбе. Надо дать понять британскому гостю, что Соня очень ждет брака, рассчитывает, что свободная связь перерастет в более прочные отношения. В конце концов, Соня отдала этому чувству лучшие годы, вот что надо было бы сказать Бассингтону.

Всякий раз, встречая британского джентльмена на пороге ванной комнаты (он выходил оттуда, обмотав полотенце вокруг полных бедер), Зоя Тарасовна собиралась сказать ему нечто конструктивное, но нужных слов не находила. Женится он на Сонечке? Неловко, до чего неловко спросить! И как сформулировать вопрос? Нет, разумеется, беседовать следует не в ванной комнате — лучше затеять разговор за ужином. Например, наливаешь гостю кофе и спрашиваешь: а скажите, Максимилиан, вы на нашей дочери жениться собираетесь? Она представляла, как посмотрит на нее британец — обескураженно, с обидой. Человек сидит в гостях, пьет кофе — а ему про женитьбу на хозяйской дочери. Он отставит чашку, промокнет губы салфеткой, встанет из-за стола — и пойдет прочь. Прочь из этого дома! Фу, дикарство какое! Одно слово — славяне.

И разговор откладывали.

Каждый вечер в квартире Татарниковых разыгрывалась одна и та же сцена. Максимилиан Бассингтон-Хьюит, румяная оксфордширская сарделька, добродушный британский юноша, усаживался крепкой попой на кухонном табурете, прихлебывал кофе и с интересом изучал чету Татарниковых. Особенно занимал его Сергей Ильич. Любопытный русский типаж, характерная деталь — беззубый рот; они здесь экономят на дантистах. Видимо, нет привычки ходить к врачам — общество фактически только складывается, нет элементарных базовых обычаев, принятых всеми гражданами.