Альфред Кох - Ящик водки. Том 4

Итак, считается, что сидели ребята за бутылкой водки и вспоминали по годам (начиная с 1982-го) все важные события страны и своей собственной жизни. Потом расшифровали с диктофона — и вышло 4 книги на ящик водки. По одной бутылке на год. И главы называли «1982 год — бутылка первая». «1983 — бутылка вторая»… В ящике — 20 бутылок. Стало быть, воспоминания на 20 лет. Сейчас идет у них середина 90-х, «Ящик водки» номер 3. А в 4-й книге будут последние пять лет— 1997—2002.

На самом деле если и сидели-трепались за бутылкой, то немного. Видно, что это неплохой литературный проект. Писали, посылали куски друг другу, вставляли один другому реплики и хохмы. Кто мужееше и комментировали сказанное собой или другим. Ну, комментарии — это уже совсем явно писанный текст, с использованием источников, справочников, мемуаров, энциклопедий.

Книга смотрится хорошо: твердый переплет, на обложке парный цветной фотопортрет авторов. Бумага толстая, не годная для прикладных нужд. Оттого и книга в 200—230 стр. смотрится толстым фолиантом, что твой том ПСС Ленина.

К тому же в последующие тома включены отзывы на предыдущие. И чем дальше — тем больше.

В только что представленном третьем томе «Ящика водки», например, есть не только авторские рецензии, но и как бы безымянные. Дескать, это уже народное, фольклор. Скоро и вовсе начнут петь как какую-нибудь былину об атамане Кудеяре. А там, глядишь, и танцевать этнический — немецко-украинский перепляс.

Вот пишет по этому поводу «народных» рецензий Михаил Эдельштейн, который с похвалою оценивает все три (из четырех) вышедших книги:

«Я отправился к стенду издательства „Эксмо“ в надежде утешиться третьим „Ящиком водки“ уже упоминавшихся Коха и Свинаренко. Каково же было мое удивление, когда, открыв том, я обнаружил там до боли знакомый текст под названием „Тотальная демобилизация“ — без всяких опознавательных знаков. Мало того, что у рецензии не оказалось автора, — в окрестностях ее не обнаружилось даже ссылки на родной „РЖ“. Так, нечто на собственных крыльях впорхнувшее душным летним днем в распахнутое окно кабинета ответственного редактора М. Яновской. …Вынужден признать, что, несмотря на украденную у меня рецензию, новый том получился ничуть не хуже предыдущих» [18].

Тираж 7000, расходится недурно. Презентации, пресс-конференции, интервью. Планы телепередачи «Третьим будешь?».

В книге много колоритных мест. Но и очень много пустой болтовни, «политических плоскостей». Но это болтовня не простая. Она тоже как бы народная. Так говорили бы Коля с Васей — и тоже за бутылкой.

— Елкин-то наш — полный мудак.

— Ну. А Горбач, что, лучше?

— Не-а. Мудак еще почище.

— Точно.

Ну и матерком по разному поводу. Это очень сближает с народом. Да что там — сближает. Просто делает неотличимым от широких народных масс. Все сливается в могучем речевом потоке. Вот — известный журналист и вице-премьер, а говорят и рассуждают точно как мы. Свои ребята!

Приведу пример из «Ящика водки» № 2.

Свинаренко: А я никогда ни одной лекции не прочел. Ну как это? «А теперь все сели, заткнулись, и я вас буду, блядь, учить». С какого хера вдруг записываться в гуру? Все молчат, смотрят тебе в рот, а ты думаешь, чего бы им еще такого прогнать. А они думают — заебал. когда ж звонок и пиво идти пить.

Кох: Так мой дружок Мишка избрался депутатом ВС РСФСР. В 90-м году. А избрался он, кстати, от Сестрорецка. И он сразу мне позвонил и говорит: слушай, я тут в большом авторитете, если ты готов, то мы тебя изберем мэром. И я подумал — а хули? И — пошел! …Вот это вот делать тоже не надо было, потому что это на х…й не нужно.

Свинаренко: То есть ты служил обществу в ущерб личной выгоде и во вред семье.

Кох: Да. Потом она (жена) была против моего избрания мэром. Утверждала, что все это х…йня на постном масле.

Свинаренко: Она небось также и против того, чтоб ты пил…

— Ну, это естественно. А че ты меня про это спросил? Про «пить»? Ты меня хотел подье…нуть?

— Я хотел? Да ты ж уже не пьешь. Практически.

— Да. Но зачем ты меня подъе…ываешь? Я же чувствую! Выгородить себя хочешь перед моей женой! Зачем? А?

— Да брось ты. Жена же — это друг человека.

— Довольно неспортивно ты себя повел.

— Не пи., ли! Где же это — неспортивно? Жены, они все против пьянства.

— Да… А я помню, был обмен денег, в апреле, по-моему. Очень было интересно. Я, как предисполкома, был назначен председателем комиссии по обмену денег! В нее, кроме меня, входили кагэбэшник, прокурор, председатель финансового комитета.