Сергей Костырко - Медленная проза (сборник)

Досмотревши кино, я перевернулся набок и начал подтягивать колени, чтобы встать на карачки. Потом, сквозь прострелы боли в позвоночнике, встал на колени и, держась за край стола, выпрямил спину. В вертикальном положении боль почти терпимая. Теперь можно встать на ноги и, соблюдая осторожность, передвигаться по квартире, и даже – что собираюсь я сделать сейчас – выйти за молоком и хлебом в наш магазинчик.

Всунул ноги в туфли. Не замерзну, идти недалеко. Влез в куртку, взял два пакета, чтобы равномерно потом тяжесть распределить, и начал свое путешествие: путь до лифта, потом – шесть ступенек по лестнице на первом этаже и две, но высокие, ступеньки крыльца, потом – по подмерзшему и, будем надеяться, нескользкому тротуарчику до угла нашего дома, ну а в торце дома уже и магазин. Там сейчас должно быть малолюдно, думал я, перетаскивая тело через порожек и закрывая дверь.

На лестничной площадке я увидел соседа Мишку с первого этажа. Он стоял у приоткрытой в Борину квартиру двери.

– Привет, Миша, – сказал я.

– Привет-привет, – сказал он. – Не хочешь заглянуть сюда?

– Чего там?

– А ты глянь.

Я глянул – пол коридора и просматриваемой с площадки части комнаты устлан бумагами и тряпками. Дубленка с распахнутыми полами и растопыренными рукавами. Мужской костюм с подвернутыми ногами. Белой, розовой, голубой пеной – женские платья и белье. Сверху, как осколки разбитого стекла, ложки, рюмки, фужеры. Дверцы коридорных шкафов раскрыты, ящики стола в комнате выдвинуты. На расстеленном в коридорчике одеяле составлены какие-то радиоблоки. Под ногами у нас с Мишкой бетонная крошка, и теперь я вижу, что металлическая рама и косяк двери в Борину квартиру как будто выгнуты.

– Это чего такое?!

– Это? – Миша сделал паузу. – Это, Палыч, попытка ограбления. Сейчас менты приедут… Мне пацаны позвонили в дверь, этот рыженький с восьмого этажа лифта до сих пор боится, они с приятелем по лестнице спускались, видят, дверь приоткрыта, заглянули туда и – ко мне. Хорошо еще, что в квартиру не сунулись… И тут уже я сам слышу, как сверху по лестнице топают. Я пацанов к себе затащил и дверь прикрыл. Успел только посчитать в глазок, сколько их было. Трое.

– Лихо, – сказал я

– А ты что, опять?.. Когда ж в бассейн-то начнешь ходить?

– Да надо. Все не соберусь никак.

Мы стояли у двери и смотрели на разоренную квартиру. Когда-то Боря был мальчиком, осиротевшим в пятнадцать лет и решившим жить самостоятельно. И жил – с переменным успехом. Женился, разводился. После армии в автосервис пошел, забогател, на «москвиче», хоть и стареньком, начал ездить. Потом бухгалтером стал, у Виктора с третьего этажа в массажном салоне (то бишь – в публичном доме) работал – выгнали. К тому времени он уже на «тойоте» ездил. Потом обувью торговал – с «тойоты» на «жигули» пересел. Потом и «жигули» продал. Риэлтером был – кончилось больницей, череп ему проломили. Ну и так далее. И все эти годы в однокомнатной квартирке его гудела перманентная пьянка – на площадке у нас появлялись то какие-то мутные бомжеватые хари мужиков, то юные совсем лица обкуренных парней и девушек. При этом как сосед Боря был хорош – он вообще-то парень добрый, отзывчивый, так сказать, «добрососедский». Года три, а может, уже и пять лет назад, когда в очередной раз я выбивал ему дверь, а перебравший Боря стоял рядом, прислонившись к стене и с трудом удерживая тело вертикально, я увидел внутренности его квартиры. Голые стены с обтертыми обоями, матрас на полу, пустые бутылки. На гвозде в коридоре висят брезентовые брюки, заляпанные известкой. Но в последнее время Борю потянуло на респектабельность – жену новую привел, «Волгу» черную купил. Ну а в распахнутой сейчас квартире я вижу новенькую белую мебель, ковры, радиоаппаратуру и проч.

– Закурим? – предложил Мишка.

– Не, я – в магазин. Загляну попозже, – сказал я.

Ну а что? – дело житейское. Меня тоже грабили.

Когда я выволакивался на крыльцо, напротив нашего

подъезда притормозил милицейский джип, и из него выпрыгнул паренек в штатском с папочкой. Взбегая мимо меня на крыльцо, он оглянулся и крикнул шоферу: «Посмотри, какая там квартира?».

– Шестьдесят шестая, – сказал я. – Пятый этаж.

Парень как будто споткнулся, повернул ко мне голову, всматриваясь – на улице уже почти темно было. Декабрь. Впритык к газику тормозила еще одна милицейская машина, из нее вылезали двое, но уже в форме. Я ковылял вдоль дома к магазину, и меня никто не окликал. Думаю, походка моя и хозяйская сумочка в руках успокоили.