Осаму Дадзай - Избранные произведения

Все же по успеваемости за первый семестр я смог оказаться в нашем классе третьим. Даже оценка по поведению была отличной. А ведь я боялся провала. Держа в одной руке табель, в другой — ботинки, я босиком бежал до самого побережья. Радость переполняла меня.

Семестр закончился, на свои первые школьные каникулы я поехал домой. Мне не терпелось как можно скорее и красочнее рассказать младшему брату и всем домашним о своей новой школьной жизни; плетеную дорожную корзину я до отказа набил приобретенными за эти три-четыре месяца вещами, положив даже подушку, на которой обычно сидел.

И вот, покачиваясь, экипаж выехал из леса у соседней с нашей деревни, впереди зеленели раскинувшиеся на несколько ри рисовые поля. Там, где заканчивались квадратики полей, виднелась красная крыша родного дома. Мне показалось, что я не был здесь уже лет десять.

Никогда еще я не чувствовал себя в столь приподнятом настроении, как в тот месяц каникул. С восторгом рассказывал брату и домашним о школе. В своих рассказах, как мог, приукрасил и маленький городок, в котором теперь жил.

Я бегал по полям и долинам рек, делал зарисовки и ловил насекомых. На каникулы преподаватели дали нам задание нарисовать пять акварельных картинок и собрать десять видов необычных насекомых. С сачком за спиной я проводил целые дни на летних лугах, гоняясь за бабочками и кузнечиками, младшего брата я заставлял носить за собой специальную сумку, в которой был пинцет и склянка с ядом. Ночью мы разжигали яркий костер в саду, сеткой или метелкой сбивали слетающихся на свет костра насекомых. Младший из моих старших братьев поступил в школу искусств на отделение скульптуры и теперь каждый день во дворе под большим каштаном возился с глиной. Он лепил бюст сестры, той, что недавно окончила женскую школу. Я тоже пристраивался поблизости и делал ее портретные зарисовки. Потом, сравнивая завершенные работы, мы с братом яростно критиковали друг друга. Сестра позировала нам обоим, но обычно в нашем споре принимала мою сторону. Брат еще в детстве поднимал на смех «мои таланты», говоря: «Ну, ты и гений». Он насмехался и над моими писаниями, называя их «школьными сочинениями, не более». Тогда я тоже с явным презрением относился к его художественному дару.

Однажды вечером брат подошел к моей постели. «Осаму, смотри, странное насекомое», — прошептал он и, сев на корточки, потихоньку подсунул под москитную сетку неплотно свернутую бумажную салфетку. Он знал, что я собираю необычные виды. Из свертка слышалось шуршание. Вместе с этим слабым звуком я вдруг остро ощутил чувства родного мне человека. Я резко развернул салфетку. «Осторожно, убежит ведь», — затаив дыхание, еле слышно сказал брат. Это был самый обычный жук-олень. Но все-таки я включил его в свою коллекцию из десяти необычных видов.

Каникулы закончились, и мне стало очень грустно. Покинув родной дом, я вернулся в город, слезы подступили к горлу, когда в одиночестве я стал разбирать дорожную корзину в комнате на втором этаже магазинчика. Обычно, если мне становилось совсем тоскливо, меня спасала книжная лавка. Вот и тогда я тоже побежал в ближайший книжный магазинчик. Тоска странным образом исчезала, стоило мне взглянуть на переплеты стоящих в ряд книг. На угловой полке было выставлено несколько изданий, которые меня очень интересовали, но купить их я стеснялся. Иногда, с равнодушным видом украдкой листая страницы, чувствовал, как дрожат у меня колени. Но все-таки ходил я в книжный магазин не только, чтобы читать статьи, так сказать, медицинской направленности. В то время в книгах я обретал отдых и душевный покой.

Учиться в школе стало совсем неинтересно. Больше всего не нравилось мне домашнее задание по раскрашиванию акварелью на контурной карте горных хребтов, заливов и рек. Выполнял я все тщательно, поэтому на такое задание у меня уходило часа три-четыре. А учитель истории велел в специальной тетради вести конспекты его лекций, но сам на занятиях лишь вслух читал учебник, и нам ничего не оставалось, как тратить время на переписывание в тетрадь текстов из учебника. Я же следил за своей успеваемостью, поэтому каждый день старательно выполнял абсолютно все задания. С наступлением осени в городе начались межшкольные спортивные соревнования. Я приехал из провинции и раньше ни разу не бывал на бейсбольном матче. Из книжек узнал такие бейсбольные термины, как полный круг, атакующий бросок, центральный, и скоро стал понимать, что происходит во время матча, но особого азарта не испытывал. Считаясь членом школьной команды болельщиков, на бейсбольных матчах, теннисных турнирах или во время соревнований по дзюдо я вместе со всеми должен был криками подбадривать игроков, и это тоже омрачало мою школьную жизнь. Иногда капитан команды болельщиков, нарочно небрежно одетый, неизменно с веером «хи но мару» [22] Хи но мару — название японского флага: красный круг солнца на белом фоне. в руках, взбирался на небольшой пригорок в углу школьного двора и выступал с речью, а ученики, слушая его, радостно улюлюкали. В перерывах матчей он, раскрыв веер, кричал: «АН stand up!» Мы вставали и, дружно размахивая фиолетовыми треугольными флажками, распевали песню поддержки: «Сильный противник, сильный противник и все же мы сильней». Мне было ужасно стыдно. При первой же возможности я сбегал с матча и возвращался домой.