Осаму Дадзай - Избранные произведения

Городок, где училась старшая сестра, был меньше города, куда уехала младшая, поэтому и подарки от нее, по сравнению с подарками младшей сестры, были всегда скромнее. Как-то она, покраснев и повторяя «прости, больше ничегошеньки нет», достала из корзины несколько пачек бенгальских огней и протянула мне. В моей груди все сжалось. К тому же именно эту сестру домашние называли «некрасивой».

До поступления в женскую школу она жила вместе с прабабушкой на отдаленной усадьбе, и я даже считал ее прабабушкиной дочкой. Прабабушка умерла, когда я оканчивал начальную школу. Мельком взглянув на нее, лежащую в гробу, маленькую и окоченевшую, одетую в белое кимоно, я испугался, что эта картина теперь долго будет преследовать меня. По окончании начальной школы домашние, считая, что я слаб здоровьем, решили отдать меня в начальную школу повышенной ступени только на один год. Отец говорил, что если я окрепну, то он направит меня и в среднюю школу, однако, учитывая мое здоровье, токийские школы, где уже учились старшие братья, мне не подходят, поэтому если и отправлять меня учиться, то в среднюю школу где-нибудь в сельской местности. Я особенно не стремился поступать в среднюю или в какую-либо еще школу, но тем не менее тут же написал сочинение о том, какой я слабенький и как меня это огорчает, кажется, учителя искренне мне посочувствовали.

В то время наша деревня получила городской статус, начальная школа повышенной ступени была построена на средства, выделенные нашим городом и близлежащими деревнями, и находилась в половине ри от города в сосновом бору. Я много пропускал по болезни, но, поскольку в начальной школе всегда был лучшим учеником, то и в этой школе, где было много отличников из соседних деревень, считал своим долгом стать лучшим. Однако, впрочем, как и раньше, особым усердием я все же не отличался. Из-за тщеславных мыслей, что вот-вот стану учеником средней школы, о начальной школе повышенной ступени я думал с пренебрежением и брезгливостью. На занятиях в основном рисовал всякие смешные картинки. На переменках в лицах разыгрывал их перед учениками. У меня даже сохранилось несколько тетрадей с рисунками. Бывало и так, что я мог целый час, подпирая рукой подбородок, бесцельно смотреть в окно. Сидел я недалеко от окна, одно время там была муха— кто-то ее раздавил, и она так и оставалась прилипшей к стеклу, с моего места она выглядела мутным пятном, и иногда я пугался, принимая ее за фазана или сизаря. С приятелями мы часто убегали с занятий и, устроившись на берегу болотца за сосновым бором, обсуждали одноклассниц или забавлялись тем, что, задрав подолы кимоно, сравнивали, у кого гуще растительность.

В нашей школе мальчики и девочки учились вместе, но я никогда по собственной инициативе к девочкам не приближался. Я испытывал сильный зов плоти, но изо всех сил подавлял его и жутко робел перед девочками. Кое-кто из них был неравнодушен ко мне, я же неизменно делал вид, что не замечаю этого. Было несколько способов, при помощи которых мне удавалось унять похоть: иногда я брал с отцовской книжной полки каталог картин с национальной выставки, краснея, рассматривал спрятанные в нем неумелые рисунки, а иногда, случая живущих у меня кроликов, с замиранием сердца следил, как круто выгибалась спинка самца. Мне всегда было небезразлично, что обо мне думают окружающие, поэтому я никому не рассказывал… ну, о том, о «массаже». О его вреде я читал в книгах и изо всех сил старался этим больше не заниматься, но все было напрасно. В то время мне удалось чуть окрепнуть, наверное, потому что стал много ходить — каждый день я шел пешком в расположенную достаточно далеко школу. У меня на лбу выскочили маленькие, не больше просяного зернышка прыщики. Я их очень стыдился. Лоб смазывал красной мазью «хотанко». В тот год состоялась свадьба старшего брата, вечером в день торжества я и младший брат тайком пробрались к невесте в комнату. Она сидела спиной к двери и расчесывала волосы. Мельком увидев в зеркале ее улыбающееся белое лицо, я тут же выбежал из комнаты, таща за собой братишку. Потом, выказывая браваду, громко сказал: «Да ничего такого в ней нет». Из-за намазанного красным лба я чувствовал невероятную неловкость, вот и вредничал.

Приближалась зима, пора было готовиться к вступительным экзаменам в среднюю школу. Просмотрев рекламу в журналах, я заказал в Токио различные справочные материалы. Но справочники так и остались лежать нетронутыми в моем книжном шкафу. Средняя школа, в которую я собрался сдавать экзамены, находилась в главном городе префектуры, а там всегда желающих поступить было в два-три раза больше, чем мест. Иногда меня охватывал страх перед неминуемым провалом. Тогда я начинал усердно заниматься. Недели занятий хватало, чтобы снова почувствовать уверенность в успехе. Занимаясь, часто засиживался до полуночи, а вставал около четырех утра. В такие дни рядом со мной всегда находилась служанка по имени Тами, она разводила огонь и подавала чай. Как бы поздно ни ложился, утром в четыре она неизменно приходила будить меня. Я корпел над математикой, решая задачки о мышке, родившей мышат, а рядом тихонечко сидела и что-то читала Тами. А потом вместо Тами ко мне приставили старую толстую служанку, когда я узнал, что так распорядилась мать, кажется, даже в лице изменился, догадавшись, почему она так сделала.