Латифа Aз-Зайят - Открытая дверь

— А кто не удивлен, Лейла? Думаешь, только ты одна? — вступила в разговор Сана.

Лейла промолчала. Адиля деловым тоном спросила:

— А он богат?

— Еще бы! — улыбнулась Лейла.

— Есть у него машина?

— «Форд».

— И своя вилла?

— Есть. По дороге к Пирамидам.

— Все. Вопросов больше нет, — заключила Адиля, разводя руками.

— Ну, а ты, Сана, что скажешь? Тебе все ясно? — спросила Лейла.

Сана плотно сжала губы. Затем смешно подняла кверху свой острый носик и наивно спросила:

— А она любит его?

Адиля погладила ее по голове и назидательно ответила:

— Причем здесь любовь, девочка? Ведь это же брак, а не роман!

Лейла от души расхохоталась. Но Сана еще плотнее прикусила губу и удивленно спросила:

— А разве можно выходить замуж без любви?

— Хватит разыгрывать из себя святую наивность! Вставай! — потянула ее за руку Адиля, — Пора идти.

— Нет, серьезно, Адиля, — все еще не сдавалась Сана.

— Ну что ты привязалась ко мне? Выходит замуж, как и все другие. Как твоя мать выходила за отца.

— Неужели без любви? Без симпатии друг к другу? Без малейшего чувства?.. Без…

— Да, да, да! Без ничего! — прервала ее Адиля.

— Нет, девочки, кроме шуток! — вмешалась Лейла. — Неужели ты, Адиля, пойдешь по стопам своей матери? Разве твои взгляды ничем не отличаются от ее взглядов? Она выходила замуж без любви, потому что была лишена возможности выбирать. А если бы даже и выбрала кого-нибудь, все равно не могла бы выйти за него замуж. Наши матери не имели никаких прав, ими торговали, как вещами, и они после замужества становились собственностью своих мужей. А мы? Какое оправдание у нас поступать так, как вынуждены были делать наши матери? Разве мы ничему в школе не научились? Разве у нас нет своей головы на плечах? Даже животные и те выбирают!

Сана протянула руку и в знак высшего одобрения хлопнула по ладони Лейлы.

— Браво, ледышка. Ты начинаешь мне нравиться! — восторженно воскликнула она.

— А кто сказал тебе, что Джамиля не выбирала? — холодно заметила Адиля.

— Никто не говорил, я сама знаю, что выбирала не Джамиля, а ее мать и другие люди… Люди, которые живут старыми понятиями и…

— И заставляют других жить по старинке и поступать благоразумно, — перебила Лейлу Сана. — А быть благоразумной в их понятии — это значит быть рассудительной: не давать волю чувствам, не влюбляться, не увлекаться…

— Что ж, может быть, они и правы, увлечение здесь ни к чему… Все люди разные. Каждый мечтает о своем… Джамиля — о муже и о своей машине, о вилле и драгоценностях.

— Джамиля мечтала обо всех этих вещах, потому что ей внушили, что это самое главное в жизни, — сказала Лейла. — Будто богатство все, а человек сам по себе — ничто…

— Есть, видно, и другие причины, — заметила Сана. — Джамиля, должно быть, не хотела выходить замуж за другого…

— А разве у нее был другой? — удивилась Адиля. Сана догадалась, что Адиля ничего не знает о романе Джамили с Махмудом, и уклончиво ответила:

— Нет, это я просто так, к слову.

— А вы помните Сафу? — задумчиво спросила Лейла. — У меня, например, она не выходит из головы. И чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь, что мы не должны жить по старинке, как жили наши матери.

— Да, девочки, трудная наша доля, — с горькой усмешкой произнесла Адиля, остановившись посреди комнаты. — Нашим матерям было легче. Они хоть знали свое место. А мы болтаемся, как неприкаянные. Не понимаем, что можно, а чего нельзя. Например — любить. В семье даже упоминать о любви запрещают, а по радио нам день и ночь напевают о любви. В газетах и книгах пишут, что мы равноправны, что мы свободны, а попробуй-ка воспользуйся этой свободой — всю жизнь будешь расплачиваться. Что и говорить, несчастная наша судьба!

Лейла закрыла глаза и вместо ответа начертила пальцем на ручке кресла решетку.

— Ну, ладно, пойдем, хватит философствовать! — сказала Адиля.

Проводив подруг, Лейла отправилась в комнату матери. Та сидела за швейной машинкой и строчила.

— Ушли? — спросила она, не поднимая головы.

— Ушли.

Лейла улыбнулась: мама всегда почему-то испытывала беспокойство, когда в доме гости.

Лейла взяла со стола книгу и стала перелистывать. А машинка мерно постукивала, будто прошивала строку за строкой, по которым рассеянно пробегала глазами Лейла.

Раздался звонок. На лице матери отразился испуг. Но когда в дверях показался Ассам, она успокоилась.

Ассам спросил, вернулся ли Махмуд, и несмело уселся напротив Лейлы. Она еще ниже опустила голову над книгой.