Галина Лифщиц - Хозяйка музея

Довелось мне говорить с совладельцем одной известной водочной российской марки. Он сам вообще-то эмигрант. Из Одессы. Давным-давно заселился в Калифорнии. И семью там держит. Жену, детей. Здесь, в России, он по делам, его водочка кормит.

– А почему детки не с вами? – спрашиваю.

– Не место моим деткам тут. Среди этой пьяни.

Ну и правильно! А мы давайте день рождения водки отмечать.

Мы ж мазохисты. Мы все стерпим. Нам даже понравится.

Нам:

– Быдло вы, планктон, биомасса серая! Ужритесь уже вконец вашей водярой. А мы, люди, на этом нагреем наши чистые благородные руки.

И мы на это:

– Спасибо, батюшка, благодетель! Ух как весело-то! Ух! Ух! Ух! Подлей малек на опохмел! С днем рождения, водочка!

Теперь есть предложение – не останавливаться на этом, отдельно взятом празднике. Есть еще много радостей в жизни. Марь Иванна, например. Может, начнем отмечать и ее день рождения? Или ежегодный день ее урожая? Типа – молодое божоле! А?

Поле деятельности – огромное!

Уверена – найдутся свежие головы! Все обустроят. А пока – дружно и весело, хором:

– Спасибо, батюшки-кормильцы-поильцы! С днем рожденья, водочка!»

Не взяли, естественно, ее комментарий. Отказались. Понятное дело – свобода!

Впрочем, положение именно Маниной семьи нельзя было оценить иначе как очень стабильное. Свен-старший зарабатывал своим искусством и собственным именем огромные деньги, так как богатые русские потянулись соревноваться в строительстве и обстановке вилл и особняков. Свен-младший, изучавший в университете русскую историю, получив диплом, занялся, естественно, журналистикой. Московскую жизнь он находил чрезвычайно привлекательной, яркой, веселой. Рядом с ним во всех тусовках находилась красавица кузина Ритка, сколотилась замечательная компания друзей.

Чего еще желать?

Но… желалось. Простых и необходимых каждому человеку вещей.

Чистого воздуха, например.

Московский воздух, отравленный выхлопными газами, приводил к невероятной усталости и апатии даже тех, кто создал себе жизнь без бед.

Родители Лены и Мани перебрались на дачу ради хорошего самочувствия и покоя.

Существовала и еще одна поистине убийственная беда: московские лекарства не помогали!

Поначалу Маня не могла поверить своим подозрениям. Но упрямые факты заставили признать очевидное: принимает, к примеру, отец-сердечник лекарство из московской аптеки, а эффект нулевой. А когда Маня для пробы купила это же самое лекарство за границей, немедленно последовали улучшения. И так – во всем.

Неужели и лекарства подделывают?

Это же каким конченым, полностью разложившимся гадом надо быть, чтоб такое придумать, чтоб наживаться на чужих жизнях! Даже профессия палача честнее, чем бизнес фармацевта, подделывающего препараты, к которым прибегают, как к последней надежде.

Как подтвердилось позднее, ее подозрения оказались обыденной реальностью. Все преступные ухищрения, связанные с продажей в аптеках фальсификатов, выявили и всесторонне осветили в печати. Однако лекарства для всех родных и на все случаи жизни они теперь завозили из Европы.

Маня, очевидно в качестве отвлекающего фактора, в свободное время погрузилась в собирание, как она говорила, научившись у сына, стебных стихов, песен, частушек. В них содержалась та исчерпывающая правда, которой ей, наверное, так не хватало в ее честном демократическом издании.

Маша, приходя в восторг от вновь обнаруженного шедевра поэтического творчества, могла позвонить сестре хоть среди ночи, чтобы, захлебываясь счастливым детским смехом, зачитать, а то и пропеть свою находку.

– Вот слушай, – приказывала она.

Лене становилось смешно.

– Мань, ты как маленькая…

– Веселюсь, чем могу, – неизменно отвечала сестрица. – Извините, как говорится, за внимание. Больше нечем.

Однако – чем – всегда находилось. От Мани заразилась Лена восторгом по отношению к поэту Алесандру Вулыху [8] А. Вулых, род. 5 февр. 1956 г., – современный российский поэт. .

Вместе они хохотали над «Исповедью роллс-ройса», с наслаждением смакуя строфы: