Алексей Качалов - Ампутация Души

— Юль, — Деснин положил руку на плечо подруги, — надо мне съездить. Понимаешь — надо. Полагается так. Благословение получить. На новую жизнь. Да еще договориться насчет венчания. По-божески теперь жить будем.

Но даже слово «венчание» не произвело впечатления.

— Не езди туда, Коля, не езди! — вцепилась Юлька в плечо Деснина.

— Да почему ж не ездить-то?

— Интуиция у меня. Не езди! А?

— Да какая, к черту интуиция? Чего там со мной случиться-то может?

— Случится… Не езди, Коль. Зачем тебе?

— Слушай, отстань со своей дурацкой интуицией, — раздражённо произнёс Деснин, отрывая от себя Юлькины руки. — Сказал съезжу — значит съезжу. Хм! «Интуиция», тоже мне!.. Ну ладно, Юль, — смягчился он, — Ну не реви ты. Я туда и обратно, ладно?

Спустя час Деснин уже сидел в купе плацкартного вагона. На одной из станций подсел и расположился напротив попутчик с довольно необычной внешностью. Длинные черные волосы, далеко выдающийся вперед подбородок, большой «орлиный» нос, узкие, почти бескровные губы. Одет во все черное, но более всего поражали его темные, пронзительные глаза. При желании на бледном лице этого странного субъекта можно было различить узкий шрам, идущий почти через всю левую щеку.

Попутчик не отрываясь смотрел на Деснина исподлобья, словно стараясь проникнуть в самую глубину души его. Деснин делал вид, что не обращает внимания на этот упорный взгляд, но вскоре не выдержал:

— Что это вы меня так рассматриваете, словно в душу влезть хотите?

— В душу? — встрепенулся попутчик. — Гуф — зал душ — давно уже пуст. Вот я и смотрю на людей. И не вижу.

— Чего же? — изумился Деснин.

— Людей не вижу, — отвечал попутчик. — Души в них нет. Давно уже рождаются люди без душ, а иные давно уже заживо умерли, живые мертвецы. Душевная энтропия уже наступила, не за горами и вселенская. Пророчество сбывается. «Я не нашел никого из них жаждущим, и душа моя опечалилась. Ибо они слепы в сердце своем и они не видят, что они приходят в мир пустыми; они ищут снова уйти из мира пустыми».

— Вы это о чем? — во второй раз изумился Деснин.

— Да так, — задумчиво произнес попутчик, явно не желая продолжать разговор ввиду его бесполезности. Тем не менее Деснин спросил:

— А разве можно разглядеть душу?

Попутчик еще раз внимательно посмотрел на Деснина и ответил:

— Можно. Только это не аура, о которой сейчас столько говорят, а нечто иное. Аура есть у всех, а вот душа — нет. Но в тебе я кое-что разглядел.

— Ну и ладно, — вполне дружелюбно произнес Деснин, выставляя на столик четверку и выкладывая несколько карамелин. — Не пьянства ради, веселия для. По пять капель. Радость у меня сегодня большая.

Попутчик не успел отказаться, так как Деснин в одно мгновение разлил водку по одноразовым стаканчикам.

— Ну, давайте, — торопил он.

Попутчик с явным омерзением взял свой стаканчик в руку и, лишь немного пригубив, вновь поставил его на столик. Деснин же выпил все до дна и закусил карамелькой.

— Хм, интересно, — произнес он, — у вас шрам на левой щеке, а у меня на правой, — Деснин провел рукой по небольшому корявому шраму. — Только у меня рваный от осколка, а у вас ровный. От ножа?

— От шпаги, — нехотя ответил незнакомец.

Деснин хотел поинтересоваться где же это до сих пор дерутся на настоящих шпагах, но понял, что лучше не лезть с расспросами. Наступило неловкое молчание. Было душно. Деснин расстегнул ворот рубахи, задев при этом крестик, который вывалился наружу.

— Вот, вижу, крест носишь… Может, и в Бога веруешь? — наконец нарушил молчание попутчик.

— Верую, — бодро ответил Деснин, — Вот и сейчас к священнику одному под благословение да причастие еду.

— Ха! — усмехнулся попутчик. — Христианство — штука хорошая. Да только оно для людей. А сейчас…

Попутчик замолк и, казалось, погрузился в свои мысли.

Над столиком кружилась залетевшая в окно оса. Наконец она пристроилась к надкушенной карамели, из которой на стол вытекло немного начинки, и в наступившей тишине привлекла внимание обоих собеседников.

Попутчик в этот момент вертел в руках небольшой ножичек ручной работы, который Деснин вынул из кармана, ища затерявшуюся зажигалку.

— Оса нектар пьёт, а мёду не даёт, — припомнил попутчик пословицу, и с этими словами взял да и разрубил ножом осу пополам. Не обращая на это внимания, оса продолжала пировать, и сладкая струйка сочилась из её рассечённого брюшка.

— К батюшке, говоришь, едешь под благословение. Хм. А как зовут твоего батюшку? — спросил попутчик, не сводя глаз с осы.