Константин Семёнов - Грозненские миражи

Назад он вёз в багажнике два тонких ростка. Деревца были выкопаны вместе с корнями и аккуратно завёрнуты в мокрую тряпку. Виктор, с детства помогавший родителям в саду и знавший о растениях всё, прекрасно понимал, что за каких-то десять часов с ними ничего случиться не может. Понимал и всё равно гнал машину, словно опаздывал на похороны.

Зиму саженцы провели, как и положено, а весной он высадил их на даче. Что деревья приживутся, Виктор не сомневался: лето здесь жаркое, воды на даче хватает, а никаких особых условий айланту не требуется. Он немного опасался за первую зиму и уже заранее продумывал, как защитить неокрепшие деревья от морозов, но до этого было ещё далеко. А пока Михеев ездил каждую неделю на дачу, иногда даже и среди недели заскакивал. Поливал, следил и просто стоял рядом, представляя, как через несколько лет невиданные деревья зашумят листвой на берегу старинной русской реки, как будут спрашивать его соседи, откуда этот странный запах и какой от этих деревьев толк. Много чего успел намечтать себе Виктор Андреевич за лето.

Ничего не вышло.

Айланты не прижились. Половину лета они словно раздумывали, а потом, когда на тонких ветках так и не распустилось ни единого листочка, стало окончательно ясно — не вышло.

Светлана, видя его настроение, уговаривала на следующий год попробовать снова, но Виктор Андреевич отказался. Он делал всё правильно, ошибки быть не могло.

Айланты не прижились.

Валентин Кулеев вообще не видел айланта с тех пор, как уехал из Грозного. Ни в природе, ни на картинках, ни наяву, ни во сне — нигде.

Впрочем, насчёт сна с полной уверенностью утверждать он бы не решился. Ведь что-то заставило его вспомнить. Это случилось пять лет назад. Случилось совершенно внезапно, прямо в разгар рабочего дня. На сетчатке, словно проецируясь из далёкого прошлого, возникло знакомое с детства изображение, в ушах зазвучал тихий шелест, а в нос ударил резкий терпкий запах.

«Здрасти! — подумал Валентин. — Вот вам и глюки!»

Валентин Сергеевич немного кокетничал. Он прекрасно понимал, что никакие это не галлюцинации. Мало того, он даже знал, как это называется. Правда, было немного удивительно, что такое могло случиться с ним. Кулеев сосредоточился, заглянул в себя поглубже и удивился ещё больше. Больше он этого не делал.

Вместо этого уже завтра с утра он вызвал к себе Вику и несколько раз повторил ей одно и то же, пока не убедился, что секретарша поняла правильно.

«Айлант, Вика. Айлант, а не атлант! — терпеливо втолковывал вице-президент. — Самых лучших специалистов. Не знаю, сама поищи. Хоть в Академии Наук. Цена значения не имеет, важно качество и… Правильно — гарантии. Молодец!»

Вика всё сделала, как надо. Чего ей это стоило, Валентин Сергеевич не знал: сделала и сделала — у каждого своя работа. А что впервые за всё время потратила на поручение целых три дня — так, значит, дело было сложное. Тем более, молодец. Зря Ольга думает, что его секретарши только в постели хороши. Не только, милая, не только.

Представитель фирмы радостным голосом базарного коробейника расписывал Валентину все преимущества его выбора, рисовал радужные перспективы сотрудничества, не забывая цепко оглядываться по сторонам. Кулеев дал ему три минуты, потом тихо перебил и выложил свои условия. Коробейник протух, словно проколотый шарик, в глазах замаячило недоумение. Валентин выждал и назвал цену. Недоумение сменила растерянность, коробейник стал похож на человека, нашедшего на улице чемодан с деньгами: и хочется, и страшно. Кулеев выждал ещё и рассказал, что последует в случае попытки обмана. Представитель фирмы попросил день на раздумья, Валентин не возражал.

Через несколько дней фирма, бросившая, похоже, все остальные заказы, возводила у него на даче специальную теплицу с особым грунтом и системой полива. Теплица должна была сохранить айлант в течение первых трёх лет, дать ему возможность акклиматизироваться, развить корневую систему, привыкнуть. Так объяснил Кулееву руководивший работами пожилой мужчина. На коробейника он не походил, был рассудителен, спокоен и явно знал, что делает.

Айлант привезли в воскресенье, и Валентин посчитал это хорошим признаком. Когда тонкое деревцо заняло своё место, Кулеев испытал странное чувство: показалось, что стоит сделать шаг, и небо раздвинется в необъятную ширь, а рядом, играя радужными бликами, тихо заплещет Сунжа. Валентин, не видя ничего вокруг, подошёл к айланту и вдохнул резкий, пахнувший детством запах. Теплица исчезла, перед глазами смутным миражом возник заросший берег реки, и бегущие по нему дочерна загорелые фигурки.