Мухаммед Юсуф Аль-Куайид - Война на земле Египта

— Что бы ни случилось, тебя не прогонят с земли, — сказал омда.

Он повторил это трижды. Достал бумажник, битком набитый новенькими десятифунтовыми билетами с острыми, как нож, краями, извлек из него маленький Коран в позолоченном переплете и поклялся, что расторгнет существующий арендный договор, но землю оставит мне, и я смогу пользоваться ею на условиях испольщины. Его земля — мой труд, а расходы и урожай будем делить поровну. Из урожая он будет вычитать арендную плату за землю, но не раз навсегда установленную, а в зависимости от того, какую культуру посадим в этом году. Если хлопок, плата одна, клевер — другая. Омда говорил долго, подробно высчитывал доходы. В руках толкового феллаха, который сеет не по-старинке и не слушает нескончаемой болтовни о национальной экономике и интересах страны, об экспорте и планах развития, один феддан, если его засадить садовыми культурами, может принести тысячу фунтов в год. А если обычными — не менее шестисот. Возьмем минимум, четыреста фунтов. Вычтем расходы на борьбу с вредителями, на орошение, на взятки и прочее. Остается двести фунтов с феддана. Три феддана дают шестьсот фунтов. За три года, которые Мысри прослужит в армии, ты получишь тысячу восемьсот фунтов, почти две тысячи. Корм скоту, питание семьи и топливо я по-родственному в расчет не беру. Если наш опыт удастся и ты окажешься дельным работником, я потом прирежу тебе еще земли. Соглашение это записывать мы не будем, все останется между нами. А людям скажем, что ты работаешь на моей земле за плату. К тому же ты будешь по-прежнему сторожить подворье за три фунта в месяц, из расчета десяти пиастров за ночь. Конечно, — продолжал омда, — он знает, что никто на его добро не покусится, поэтому три фунта я получаю только за то, что сплю не дома, а на его подворье. И все же, учитывая огромную услугу, которую я ему окажу, он решил удвоить плату, я буду теперь получать двадцать пиастров за ночь. Шесть фунтов в месяц равны пенсии, которую выплачивает мне правительство. Простой расчет показывает, что мой ежемесячный доход составит двенадцать фунтов, а это больше зарплаты учителя начальной школы либо начальника почтового отделения или инспектора сельскохозяйственного кооператива и чуть уступает жалованию господина офицера, начальника полицейского участка. Таким образом, подсчитал омда, — ежегодно я буду получать семьдесят два фунта, то есть двести шестнадцать фунтов за три года. Сложим это с доходами от земли и получим в итоге две тысячи шестнадцать фунтов. Мысри в армии тоже будет получать ежемесячно три фунта и десять пиастров. Если постараться, можно, воспользовавшись протекцией, перевести его в военную полицию. Тогда он получит подъемные и деньги на обмундирование, а жалование составит пятнадцать фунтов в месяц, не говоря о бесплатном питании, проезде и прочих льготах. Его ежегодный доход составит сто восемьдесят фунтов, то есть пятьсот сорок фунтов за весь срок службы. Сложим все вместе — получается две тысячи пятьсот пятьдесят шесть фунтов. Сейчас у нас конец июня 1973 года. Если Мысри явится на призывной пункт первого июля, он закончит службу первого июля 1976 года. Что значат три года в жизни человека! Они пролетят незаметно, в мгновение ока. А если Мысри не захочет демобилизоваться, то с первого июля 1976 года вооруженные силы станут платить ему не менее двадцати фунтов, а то и все сорок. Тут все зависит от протекции и начальства да и от самого солдата — сколько сумеет он заработать нашивок и наград. Жалование за все годы службы выплачивается при демобилизации. Одновременно солдату предлагают остаться на сверхсрочную службу, дающую право получить через пять лет офицерское звание. Мысри ведь молод. Глядишь, дослужится до генерала, будет как наш начальник полицейского управления, представляешь себе? А если он откажется от сверхсрочной службы в армии — что ж, его право, — то получит официальное письмо от административного управления вооруженных сил в любое гражданское учреждение, где желал бы получить должность. Но Мысри — благородный юноша. Он, конечно, откажется от всех постов, которые будут ему предлагать в городах, не захочет стать ни городским головой, ни прокурором, ни инженером или доктором. Уверен, он предпочтет быть учителем в начальной школе, в своей родной деревне — нести свет знаний бедным и обездоленным. Мысри очень огорчен тем, что не может учиться дальше, но он будет светочем, озаряющим людям путь к знанию. Сколько стоит казенная, государственная должность?