Дорис Лессинг - Повесть о генерале Данне, дочери Маары, Гриоте и снежном псе

В этом месте Гриот заметил:

— Тогда они должны поторопиться. Центр не будет стоять здесь вечно.

Данн пояснил Шабису:

— Гриот хочет, чтобы мы завоевали Тундру.

Шабис ответил коротко:

— В таком случае не теряйте времени, а то вас опередит Кайра.

— У нас есть одно преимущество, которым не обладает Кайра, — сказал Гриот.

— Да, — кивнул Шабис, — я знаю. Все об этом знают. У вас есть Данн. У вас есть необыкновенный и всемогущий генерал Данн. Кайре тоже это известно. Так что тебе нужно быть очень осторожным, Данн, а не то в твоей постели окажется скорпион или в твоей тарелке — яд.

— Я буду пробовать все, что ест генерал Данн, — снова вызвался Али.

Становилось поздно. Гриот задумался над тем, где будут спать их гости.

Он предложил, хотя далось ему это с трудом и голос выдавал его чувства:

— Я уступлю свою комнату Тамар и Шабису…

Услышав это, Шабис сразу прервал его:

— Только не мне. Я уйду еще до рассвета.

Данн сразу же подхватил:

— Да, так будет безопаснее.

— Кайра выслала за мной наемных убийц. Она из породы людей, которые убивают тех, кем не могут владеть. Уже давно Кайра мечтает заполучить меня, и я почувствую себя спокойнее, только когда окажусь вдали от нее. Я и так задержался, вопреки ее ожиданиям. Вот такие дела. Не уложить ли нам Тамар в кровать?

С этими словами он поднял дочь на руки и вышел вместе с Гриотом и Данном в комнату Гриота. Али и Рафф двинулись следом.

Шабис уложил Тамар на низкую кровать и спросил у Данна:

— Кажется, это та самая комната, в которой раньше останавливалась Маара?

— Да, — кивнул Данн, — она самая.

Гриот и не предполагал, что это была комната Маары, и только сейчас он понял все нюансы, звучавшие в тоне и словах Данна.

— Я уйду до того, как Тамар проснется, — решил Шабис.

— Нет, — возразил Гриот.

И одновременно с ним Али тоже сказал:

— Нет.

— Лучше будет, если ты разбудишь ее и сам скажешь, что уходишь. — Гриот удивился, насколько эмоционально он это произнес. — Разве ты не понимаешь, что девочка почувствует, когда проснется и узнает, что тебя нет… что папа потихоньку ушел… Она никогда не забудет этого.

Хотя сам он как-то сумел забыть то, что сейчас наполняло его слова непривычными чувствами. Когда-то, очень давно, Гриот, еще совсем ребенок, тоже проснулся и обнаружил, что… кого-то нет. И он никогда не узнает…

— Гриот прав, — поддержал его Данн и положил руку ему на плечо. Такое случалось редко — открытое одобрение Данна, и глаза Гриота наполнились слезами. Генерал добавил: — Гриот разбирается в таких вещах.

Шабис кивнул и снова поднял Тамар на руки. Она просыпалась с трудом, терла глазенки и зевала. Шабис ласково проговорил дочке на ухо:

— Тамар, я ухожу. Мне прямо сейчас нужно уйти.

Девочка выскользнула из рук отца и встала на кровати, уже одинокая, уже брошенная им.

— Как уходишь? Куда? Нет, нет, нет! — зарыдала она.

— Тамар, мне нужно идти, а тебя я взять с собой не могу.

— Когда ты вернешься?

Теперь слезы бежали и по лицу Шабиса.

— Не знаю, Тамар.

— Ты бросаешь меня! Ты уходишь!

— Все будет хорошо. Мы оба останемся живы, Тамар. Но если я прямо сейчас не уйду, то меня могут убить. А если ты пойдешь со мной… нет, Тамар, нет, прости.

Девочка всхлипывала, стоя на постели, так и не сумев еще до конца проснуться. Рафф прыгнул к ней на кровать и положил свою огромную голову малышке на плечо. Тамар не удержалась на ногах и упала. Она затихла, засунув большой палец в рот, молча глядя на Шабиса. Рафф прилег рядом с ней, как раньше ложился с Данном.

Али сказал с чувством:

— Нельзя так поступать с животным. Для Раффа все это слишком тяжело. — Он умоляюще смотрел на Данна.

— А что я могу поделать? — сказал тот.

— Рафф любит тебя! — чуть ли не закричал Али. Все посмотрели на него удивленно: ведь он всегда был так спокоен и мудр, всегда готов прийти на помощь.

«Любовь… — думал Гриот. — Люблю ли я девушку, с которой встречаюсь? Ну, допустим, сегодня днем я был рад видеть ее, очень даже рад. А что, если я больше никогда ее не увижу?»

Данн отвернулся от Али: он тоже страдал.

Глаза Раффа не отрывались от лица хозяина. Тогда Данн сел на постель, положив руку на голову снежного пса.

Шабис сказал:

— Мне нужно взять с собой еды.

— Я принесу, — вызвался Али. Он хотел уйти из комнаты, уйти прочь от болезненных переживаний.

Шабис опустился на колени перед дочерью:

— Только ты, пожалуйста, не думай, будто я не беру тебя с собой, потому что не хочу этого.