— О, нет-нет, я же не врач, я всего лишь травница. Я знаю лишь те средства, что растут в полях.
Беседа врачевателей продолжалась и после наступления сумерек. Солдаты внесли лампы на рыбьем жире. А разошлись все только тогда, когда пришло время вечерней трапезы.
Гриот вернулся в комнату Данна и увидел, что тот спит. Но спящий Данн уже не казался таким больным. Его сон не был настолько глубоким, что напоминал смерть.
Лета сказала, что сможет пробыть в Центре несколько дней. Большую часть времени она проводила с Данном. Теперь он уже не спал в ее присутствии и не лежал, а сидел на кровати.
К Гриоту потянулись люди с одной и той же странной просьбой. Обычно у него просили разрешения использовать учебный плац для какого-нибудь празднования, осмотреть ту или иную часть Центра — старые комнаты и их сокровища все еще притягивали кое-кого из солдат. На этот раз людям нужно было совсем иное. Высказав то, с чем пришли, солдаты смущенно поясняли: «Мы ничего дурного не желаем. Надеемся, что травница поймет нас правильно».
Они просили разрешения притронуться к волосам Леты. И Гриот не мог упрекать их за это желание, ведь и его собственная рука украдкой, будто без ведома хозяина, тянулась к тем необычным прядям.
Он пошел к Данну, который пока лежал, но уже чувствовал себя гораздо лучше, и сказал:
— Господин, некоторые из наших солдат обратились ко мне с просьбой — уважительной просьбой — потрогать волосы Леты.
Лета сидела рядом. Но Гриоту было как-то неудобно обращаться к ней с этим напрямую.
Даже высказанная через Данна, эта просьба потрясла Лету. Ее всегда бледное лицо застыло, будто скованное морозом, и только губы задрожали. Данн сел, обеспокоенный, и сказал:
— Не принимай близко к сердцу, Лета, они просто не понимают…
И он перешел на махонди, который Лета прекрасно знала, как знала и еще великое множество языков. Гриот, с его скудным владением махонди, не мог уловить смысл их горячего диалога. Почему такая реакция? Он разобрал лишь пару слов: «бордель» и «дом Далиды».
Гриот вспомнил, что на ферме Кайра часто дразнила Лету борделем, иронически отзываясь о ее знании языков. «Конечно, это же орудие твоего труда, — ехидно усмехалась Кайра и с невинным видом спрашивала у Гриота: — Ты разве не знал, что Лета была шлюхой в Билме?»
Гриот не знал не только этого, он не представлял, что такое шлюха или бордель. Будучи еще мальчиком-солдатом, он (припомнил Гриот, порывшись в памяти) бегал с поручениями в дом, где жили девушки, занимавшиеся с воинами сексом в обмен на еду. Они привечали мальчишку и такими и запомнились ему: добрыми и приветливыми, всегда готовыми накормить сироту.
Но это отношение изменилось, когда ему пришлось бежать. Гриот видел, как насилуют женщин, однако не усматривал в этом ничего особенного: война есть война, добыча достается победителю. Потом рождались дети, и в какой-то момент Гриот уяснил для себя: вот, значит, к чему ведет изнасилование, вот для чего люди занимаются сексом. А слова «бордель» он не слышал до тех пор, пока его не произнесла Кайра. Об этом стоило подумать. Когда Гриот был солдатом в армии Агре, он встречался с одной девушкой. Она нужна была ему исключительно для удовлетворения потребностей тела, и он ей, похоже, тоже только для этого. И сейчас он занимался сексом с одной харабкой, когда им удавалось найти укромный уголок, что было не так-то просто в перенаселенном лагере. Вопрос о сексуальных потребностях солдат, сравнимый с потребностью есть и одеваться, не вставал перед Гриотом — до тех пор, пока Кайра не начала дразнить при нем Лету. Хорошенько подумав, он решил, что бордели, вообще-то, вещь довольно полезная, разве нет? И тем не менее Кайре достаточно было лишь произнести это слово, как Лета сжималась, а теперь вот вообще заливается слезами.
Тут Данн и Лета заговорили на чарад, и Гриот мог с легкостью понимать их.
— Должно быть, солдаты слышали что-то, а иначе ни за что бы себе такого не позволили.
— Они видят это совсем иначе, Лета. Я уверен в этом. Ты для них чудо — неужели ты этого не понимаешь?
Она трясла головой, умоляюще глядя на Данна огромными зеленовато-голубыми глазами, которые изменяли свой цвет в зависимости от освещения. Ни у кого не было таких глаз, как у Леты.
Данн сказал:
— В лагере наверняка прошел слух, будто ты обладаешь магической силой и что ее источник находится в волосах.
Лета обдумала его слова и кивнула:
— Понятно. Ладно, я согласна. Только все должно происходить в этой комнате и в твоем присутствии — и в твоем тоже, Гриот, пожалуйста.
Читать дальше