Джим Гаррисон - Зверь, которого забыл придумать Бог (авторский сборник)

Перед тем как около полудня прибыла Энн, я провел бессонную ночь, переживая из-за Джо, а также совершил ошибку, позвонив Роберто в Чикаго за советом. Я чувствовал страшную слабость, так как ночью светила почти полная луна и олень-самец храпел поблизости от хижины — жутковатый хрип с присвистом, похожий на басы сломанного аккордеона. Хуже этого могут быть только предсмертные крики задираемого койотом олененка или кролика, похожие на предсмертные крики маленького ребенка.

Так или иначе, Роберто говорил заупокойным голосом, словно мучась депрессией после бог весть каких извращенных безобразий. Он высказал предположение, что я пытаюсь контролировать Джо как заменителя своих несуществующих детей. Замечание неприятное, а также совершенно бессмысленное в свете фактической ситуации. Роберто также предположил, что мои мотивы объясняются скрытой тревогой, связанной со своего рода сексуальной завистью, моим больным местом. Внутричерепные травмы гораздо чаще ведут к импотенции, нежели к усилению сексуальной активности. Завидовал ли я, что Джо трахает всех телок в округе? Конечно завидовал. В отсутствие прекрасных Энн и Сони он мог потратить все деньги, заработанные тяжелым трудом на сборе растений для моего гербария, на любую свиноподобную шлюху из пивной. Одна из них весила самое малое триста фунтов. Когда я поддразнил Джо по этому поводу, он просто сказал: «У меня на нее встал», а потом заговорил о чем-то другом, ибо объем внимания у него был меньше, чем в среднем у малого ребенка.

Другими словами, когда появилась Энн, я находился не в лучшей форме. Хотя был только полдень, она попросила джина со льдом и вытаращила глаза от удивления, когда я полез в морозилку за кубиками льда, ибо там хранился также «замороженный зоопарк» Джо — пара дюжин мертвых птичек, которых он подбирал во время своих бесконечных прогулок. Эдна Рэтбоун категорически отказалась держать их в своей морозилке, а мне они нисколько не мешали. Энн вытащила блэкбернского щегла с оранжево-черным оперением, взвесила в руке почти невесомое тельце, а потом поднесла к самым глазам, изумленно тряся головой. Я объяснил, что люди крайне редко находят мертвых птиц, но главным образом потому, что не смотрят и обладают недостаточно острым зрением. Я сказал, что один орнитолог однажды объяснил мне, что ястреб мог бы прочитать газетную рубрику объявлений с расстояния пятидесяти футов. Тогда его слова показались мне довольно глупыми. Почему не шекспировский текст или даже не книгу о птицах с расстояния пятидесяти футов?

Энн поймала меня на слове и спросила, не хочу ли я сказать, что Джо стал видеть лучше после несчастного случая. Я ответил, что это вряд ли, поскольку я консультировался с одним невропатологом, другом Роберто, и он сказал, что такое маловероятно, но вполне возможно, Джо обрел способность особого рода зрительной концентрации. Безусловно, этого достаточно, чтобы объяснить, почему он находит так много мертвых птиц. Энн рассмеялась и рассказала, как внимательно Джо изучал ее тело, а потом в два глотка допила джин, вероятно от смущения. Я приготовил незатейливый ланч из двух телячьих отбивных, которые разморозил себе к обеду, да маленькой порции pasta al olio с чесноком и петрушкой. Энн вежливо скрывала свое отчаяние по поводу отсутствия Джо, пока мы не покончили с ланчем, а потом общаться с ней стало трудно.

Очевидно, она слишком много начиталась всего о внутричерепных травмах в медицинской библиотеке, имевшейся в ее распоряжении в Ист-Лансинге. Я полагаю, такого рода информация плохо усваивается, если вы не специалист и не имеете представления об организме в целом. Например, я могу бесконечно долго читать о миллиардах синапсов в человеческом мозге и страшно изумляться, но одновременно не понимать толком, чем именно занимаются все эти нейроны и синапсы. Вероятно, непрофессионалу лучше безмолвно признать, что мозг является наименее доступной пониманию частью организма. Я отлично помню, как однажды рассматривал мозги молодого барашка в мясной лавке на Рю-Буси в Париже и пытался осознать, что вот в этих вот маленьких розовых узелках заключаются характер и физиология барашка, вся полнота ягнячьей сущности.

Энн встала в четыре утра, чтобы выехать из Ист-Лансинга пораньше, и потому я отправил ее в спальню на чердаке соснуть часок-другой. Я выполз из дома и уселся в соломенное кресло на веранде, выходящей на реку, как делал всегда, если мне было тревожно, на протяжении последних шестидесяти лет жизни — с тех пор, как в детстве открыл феномен гипнотического действия реки. Ветер с озера Верхнего, находившегося в трех милях, был достаточно сильным, чтобы разгонять летающих насекомых, а сама река своим видом быстро угомонила назойливых насекомых в моем мозгу. В Чикаго Роберто приходилось пичкать меня всеми лекарствами подряд, от валиума до золофта и прозака, но всякий раз по приезде в наши северные края я уже через несколько дней могу отказаться от химических препаратов, заменив их созерцанием реки. Я не говорю, что река является панацеей; просто тревожные мысли, обуревающие ваш мозг, неизменно пасуют перед рекой. Вероятно, это и есть непризнанная причина, почему столь многие люди увлекаются рыбной ловлей, хотя в большинстве своем они столь несведущи в этом деле, что почти не имеют шансов поймать форель на наживку.