Евгений Круглов - У ПРУДА

Теперь нельзя капризничать. Не у кого спросить — как? Потому что никто не знает… Хотя посоветует — любой! Можно его послушать. А вот, решать, — придется только самой. И отвечать за каждый свой шаг. Отвечать — перед собой. Самой себе.

Перед собой — нельзя слукавить. Самой себе — нельзя лгать. Себе — нельзя пожаловаться! Вот и всё!

Тут она вспомнила свои же слова, вдруг явившиеся к ней той ночью, под липой. Она вдохновенно говорила Кириллу:

— … И станет всё прекрасно, как и должно быть! И всё это — там, у горизонта! Вот, только, дороги туда не видно. И поэтому страшно. Но она должна быть!

— Кирилл! — прозвучало как выстрел.

Он повернулся сразу. Катя прижалась к нему молча. Её тело мелко дрожало. Он не спрашивал ничего. Он всё чувствовал. Ощущения — сразу приходят. Мысли, уже потом… И слова — тоже…

А сейчас? Что он мог, сейчас…

— Так бывает иногда…. Но потом, пройдёт…, - сказал он тихо-тихо, почти шёпотом, склонив голову к самому уху.

— У тебя же теперь, две силы! Одна в тебе, другая — там, за липами…, - шептал он снова. Ты успокойся и прислушайся! Постепенно станет тепло-тепло…, и понятно всё! …Попробуй!

Катя закрыла глаза. Губы её вздрогнули сначала. Потом, медленно улыбнулись. Дрожь стала проходить. Стало теплее и спокойнее.

— Это ты, или солнце греет? — не открывая глаз, спросила она тихо.

— Солнце! …И я немного.

Катя снова улыбнулась с закрытыми глазами.

— Хорошо, когда вы оба… — вздохнула она, чувствуя, как силы снова возвращаются.

— А у тебя часто так бывает? — спросила она, не открывая глаз.

— Бывает иногда.

— Ты рассказывал кому-нибудь, совета искал, помощи…

— Нет. Не искал.

— Трудно одному было?

— Одному невыносимо. Но потом почувствовал, что я не один…, если бы не почувствовал…

— Ты имеешь в виду — кого?

— Трудно определить… Я и сам пока, не разобрался до конца, но вещи происходили удивительные…

— Да, я тоже стала что-то чувствовать здесь. Потом, я хочу с тобой ещё поговорить об этом…

Катя открыла глаза, подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Надо родителей проводить, наверное, ждут меня!

— Конечно. Иди…, пока я здесь побуду.

Уже пообедав, Дмитрий с Натальей поджидали Катю. Разговаривали с бабушкой, обсуждая ближайшие планы. Катя подошла к родителям, сидящим за столом.

— А ты домой не хочешь съездить? — повернула голову мама.

— Да, мне надо… Взять кое-что… — ответила Катя озабоченно, — но вот папа приедет за Кириллом, мы вместе съездим…

— Ну ты теперь без Кирилла — ни на шаг! — шутил отец.

— Так… Нам пора! — встал он со стула, вздохнул, подойдя к дочери. Постоял немного, смотря на Катю, так и не сказал не слова, улыбнулся только…

— Катенька, отнеси это в машину, — протянула бабушка пакет, — и это, здесь земляника твоя…

— Так себе и оставьте! — повернулся Дмитрий к дочери.

— Нет, пап, это вам с мамой, а я ещё наберу! Кирилл сказал, что здесь всякие ягоды есть, правда бабушка?

— Да есть, есть, всё здесь есть, только собирать надо!

— Соберём!

— Всё, идёмте, — сказала со вздохом Наталья.

Отец завёл машину. Наталья стояла рядом с открытой дверцей. Бабушка, что-то забыв подать, отправилась в дом.

— Катюш! — улыбнулась мама, — а о свадьбе вы ещё не говорили?

— Мам, мы решили, что об этом ещё рано!.. Птицы сначала вьют гнёзда…

Дмитрий только мотнул головой удивительно:

— Катя, ты ли это?

Катя улыбнулась, открыла рот, но только засмеялась…

Зелёный «Форд» скрылся из вида. Катя с бабушкой проводили машину молчаливым взглядом.

— Бабушка, — повернулась к ней Катя, — я на усадьбу сбегаю!

— А обедать?

— Я потом, бабушка, потом…, я скоро… — говорила Катя уже на ходу.

Беззаботно, быстрым шагом, Катя спешила навстречу новой жизни. Кирилл, какой-то деревянной рейкой, размечал длинные брёвна. О чём-то думал, сосредоточенно.

— Ты что, без обеда? — сходу спросила Катя, запрыгнув на ближайшее бревно.

— Катя! — воскликнул он, шагнул вперёд и взяв её за талию, быстро и легко, как ребёнка, поставил на землю.

— Ай, — вскрикнула Катя, смеясь.

— Кать, ты что! Не делай так больше… Раскатятся если…

— Да? Я не подумала… А ты что делаешь? Обедать пойдем?

— Кать, ты хоть поняла, что я сказал… — развёл руки Кирилл.

— А? Да… больше не буду — хохотала она.

— Ну, птичка!.. — помотал Кирилл головой.

— Птичка? — не унималась Катя, смеясь — какая?

Кирилл опёрся на рейку, улыбнулся.

— Ну-ка, скажи, на какую птичку я похожа? А?