Евгений Круглов - У ПРУДА

— Его зовут отец Иннокентий, он прозорливый…, я тебе, Катя, потом расскажу…

Катя широко распахнула глаза и, забывшись совсем, выговорила нечаянно…

— Я слишком громко думаю?

Ирина откинулась на спинку стула и заливисто засмеялась. Кирилл, ничего не разобрав, недоумевал радостно:

— Не пойму, о чём вы?..

— Так, — вставая со стула, сказала Ирина неожиданно, продолжая смеяться, — идёмте со мной!

Кирилл, пожав плечами, встал со стула и подал Кате руку. Мама подошла к дверям комнаты Кирилла и развернулась лицом:

— Ты сюда ещё не заглядывал?

Кирилл растерянно посмотрел на Катю.

— Нет ещё…

— Ну так загляни!

Он вошёл в дверь. Катя с любопытством смотрела на Ирину. Та, приложила палец к губам.

— Ой, Кать, — громко донеслось из комнаты, — иди сюда, смотри!

Катя нерешительно, как-то, шагнула в проём двери…

— Ой, какой хорошенький, пушистенький какой, да Кирюш? Какая прелесть!

Последним в комнату вошёл кот. Но вдруг, встал, как вкопанный, постоял секунду. И, подняв хвост, быстро выбежал прочь…

В углу, на старой кофте, сидел бело-рыжий щенок и, выпучив от шума глаза, заскулил испуганно… Катя взяла щенка в руки и, поглаживая, посадила на колени. Щенок жалобно закряхтел, широко расставляя передние лапы.

Катя ласково причитала, собирая все превосходные эпитеты, и гладила щенка по голове. Он только прикладывал маленькие уши, пытаясь сползти на пол.

Прислонившись к двери, с довольной улыбкой стояла Ирина. Кирилл, наконец, поднялся, и поцеловал мать в щёку.

— Спасибо, мама…

— Смотри, Катюша, что бы он тебе юбку не намочил! — улыбалась Ирина.

— Тётя Ира, а кто это?

— Это мальчик.

— Надо имя придумать…, - наклонился Кирилл к Кате.

— Ну, это уж вы сами… — А у нас ещё торт остался! Катя! — позвала Ирина.

Все снова сели за стол, весьма довольные.

— Сегодня пусть здесь переночует, а там, вы сами решите. Всем чаю?

Кирилл взглянул на Катю.

— Да…, не откажусь, — начала Катя, — с таким тортом! — и, засмеялась непринуждённо. Кирилл довольно смотрел на Катю.

— А ты? — повернулась Ирина к сыну.

— Я?.. Ну, с таким тортом…

— Ясно! — Ирина быстрым шагом с Улыбкой направилась в кухню.

— Катя!.. — неопределённым голосом сказал Кирилл.

Катя напряглась как-то сразу, посмотрев на него.

— А у меня для тебя — подарок есть…

— … Подарок? …Какой? — взволнованно тихо спросила она.

— Сейчас… — Кирилл встал быстро, едва не уронив стул.

Пошёл к себе в комнату быстрыми шагами. Прикрыл дверь. Катя с минуту сидела одна в напряжённом недоумении. Он вышел с большим пакетом в руках, подошёл к Кате, затем подошёл к старому комоду и обернулся на неё.

— Даже не знаю…, - смущённо обронил он, медленно вынимая из пакета раму. Затем, поставив на комод, отошёл в сторону молча.

Катя, впившись взглядом, только пошевелила губами, не произнеся ни звука. Хотела было встать, но руки так и застыли, уцепившись в сиденье стула.

На старом комоде, в тёмно зелёном, резном багете — стоял портрет изумительной красоты…

Это была она. С полотна струился поток солнечного света. И в этом свете, в пол оборота, слегка повернув голову, — улыбалась Катя.

Как будто Кирилл позвал её, и она, бегающая по солнечной лесной поляне, приостановилась на миг. Выпрямилась, и повернув к нему голову, спросила быстро: — А?

Открытые широко глаза, с выражением вопроса, и лёгкая ласковая улыбка застыли на полотне… Перед лицом, букетик голубых цветов на длинных стеблях, наклонившихся вперёд в согнутой руке. Распушённые пряди волос, разлетевшись по сторонам, легко передавали ощущение ветерка. Это быстрое, весёлое «А?», — как будто висело сейчас в комнате и лесной аромат, Будто уже проникал внутрь, всё яснее ощущаясь с каждым вдохом. Наполовину освещённое солнцем, Катино лицо, казалось живым и даже менялось чуть, если присмотреться внимательно.… Кажется, она сейчас мигнёт ресницами, и, мягкие влажные губы произнесут: «Что Кирюш?»

Сидя на стуле, и сжимая сиденье побелевшими пальцами, Катя, кажется, забыла дышать.

Как! Создать такое девятнадцатилетнему парню? Сколько ночей провёл он оживляя в воображении это изображение, втягивая ноздрями запах её волос и ощущая внутри это «А? Что Кирюш?» И зажав в горячих пальцах кисть, пробуждал к жизни этот небольшой льняной квадрат.

Кирилл стоял поодаль с мраморным лицом и горящими глазами… Глубокую тишину нарушили шаги сзади, всё реже, реже… О стол звякнули чашки.