Норман Мейлер - Нагие и мёртвые

Напряженно всматриваясь в джунгли и стараясь не делать никакого шума, он залез в пулеметный окопчик. Усевшись на двух патронных ящиках позади пулемета, Рот вскоре обнаружил, что ручки ящиков больно давят на крестец. Переставляя ноги и перемещая вес тела то на одну, то на другую сторону, он испробовал несколько различных положений, но сидеть по-прежнему было очень неудобно.

В результате вчерашнего дождя в окопчике собралось много жидкой грязи; одежда на Роте была все еще влажной. Вчера она была совсем мокрой, а спать пришлось на одеяле, расстеленном на влажной земле. "И что это за жизнь", - с горечью подумал Рот. Он был почти уверен, что к утру у него обязательно появятся признаки простуды. Это просто будет счастье, если он не заболеет воспалением легких.

Вокруг было очень тихо. Зловещее молчание джушлей действовало на Рота так, что он боялся даже вздохнуть полной грудью. Он долго сидел не шевелясь. Неожиданно ощущавшаяся им до сих пор тишина исчезла, его слух обострился, и он стал улавливать все, даже самые слабые шумы и звуки ночи: стрекот сверчков, крик лягушек, треньканье ящериц в кустах, шелест деревьев. Потом все эти звуки как будто пропали; вернее, слух Рота снова перестал воспринимать их, до сознания доходила только жуткая тишина. Такая смена тишины и звуков продолжалась в течение нескольких минут.

Рот начал размышлять. Где-то вдали слышались страшные раскаты грома и сверкала молния, но угроза дождя не пугала Рота. Он долго прислушивался к артиллерийским залпам, которые были похожи на приглушенные удары большого колокола в тяжелом влажном ночном воздухе. Рот поежился и скрестил руки. Ему вспомнилось, что говорил сержант на занятиях с новичками, когда рассказывал им о боевой обстановке, о том, как ведется бой и как японцы могут подкрасться к часовому сзади и пырнуть его ножом. "Он даже не успеет ни о чем подумать, - сказал сержант, - разве только в какуют нибудь долю секунды пожалеет, что не был бдительным, но будет уже поздно".

Рота охватил терзающий животный страх. Он повернулся, чтобы осмотреть участок позади окопчика, нервно вздрагивая от одного представления о возможности такой смерти. Как это должно быть ужасно! Его нервы были напряжены до предела. Когда Рот попробовал рассмотреть что-нибудь в джунглях позади узкой расчищенной полосы за проволочным заграждением, он почувствовал такой панический страх, какой испытывает ребенок, когда смотрит срильм ужасов, в котором безобразное чудовище подкрадывается сзади к ничего не подозревающему герою.

В кустах послышался шорох, Рот сразу же сжался и, насколько было возможно, спрятался в окопчике. Медленно распрямляясь и высовывая голову, он старался обнаружить в мрачных тенях джунглей человека или по крайней мере какой-нибудь знакомый предмет.

Шорох прекратился, но секунд через десять возобновился. Это был довольно четкий скребущий звук, и Рот совершенно оцепенел от страха. Его уши превратились в мощный усилитель, они улавливали всю гамму звуков: скольжение, шорох, хруст веток, шелест листвы, все, на что до этого он не обращал никакою внимания. Опершись на пулемет, Рот вспомнил, что не спросил у Минетты, заряжен ли он или только подготовлен к зарядке. Чтобы проверить, надо было оттянуть затвор назад и вытащить магазин. Рот ужаснулся при одной мысли, какой он поднимет шум, если попытается проделать все это. Он взял свою винтовку и попытался как можно беззвучнее откинуть предохранитель, но, отскакивая в свое обычное положение, предохранитель, как назло, громко щелкнул. Рот вздрогнул и начал пристально всматриваться в джунгли, пытаясь определить то место, откуда доносится шорох. Однако шорох, казалось, слышался повсюду, и Рот никак не мог определить ни расстояния, ни направления, ни причины, вызывающей этот шорох. Он услышал слабый шелест веток, неуклюже повернул свою винтовку туда, где, как ему казалось, кто-ю шевелится, и стал ждать. По его спине скатывались капельки пота. В какой-то момент Рот хотел уже выстрелить, просто так, для острастки, но вспомнил, что это опасно. "Может быть, они тоже не видят меня", - подумал он, но сам в это не верил. Он не стрелял только из-за опасения, что скажет на это сержант Браун.

"Если ты выстрелишь просто так, наобум, никого не видя, ты просто-напросто выдашь противнику свое местоположение, и он бросит в тебя гранату", - говорил ему Браун. Рот весь дрожал от страха.

Он начал возмущаться: он был уверен, что японцы наблюдают за ним. "Почему же вы, черт возьми, не вылезаете?" - думал он. Его нервы к этому моменту были настолько напряжены, что он был бы рад нападению противника.