Норман Мейлер - Нагие и мёртвые

- Меня не запугаешь, капитан. Я должен получить этого пятого солдата во что бы то ни стало. Если мне придется для этого пойти к майору Пфейферу, я пойду; к полковнику Ньютону - тоже пойду. Не побоюсь пойти и к самому генералу Каммингсу, ясно? Таскать всякое барахло и рыть землю здесь, на берегу, взвод будет не вечно, а чтобы пойти в разведку, мне нужно столько солдат, сколько положено.

- Ой, ой, Крофт! - расхохотался Мантелли. - Ты скоро, наверное, сам начнешь выбирать новичков, осматривать и проверять их, словно при покупке лошадей.

- А что ж, капитан, если надо, начну и осматривать.

- Ох, ребята, ребята, не даете вы мне ни минуты покоя, - проворчал Мантелли и, откинувшись на спинку стула, ударил несколько раз ногой по ножке стола.

Через вход в палатку виднелся заросший кокосовыми деревьями берег. Откуда-то издалека донесся гул артиллерийского залпа.

- Так вы дадите или не дадите мне этого пятого солдата? - настойчиво спросил Крофт.

- Да, да, черт возьми, дам! - раздраженно ответил Мантелли, стукнув руками по столу.

На песке, менее чем в ста ярдах от штабной палатки, новички устраивались на ночлег. Сквозь вечернюю дымку вдалеке у самой кромки берега виднелось несколько судов типа "Либерти".

- Да, я отдам его тебе, бедняга, - продолжал Мантелли, перебирая лежавшие перед ним документы. Выбрав из них какой-то список, он провел пальцем по колонке фамилий и подчеркнул одну из них своим длинным ногтем. - Его фамилия Рот, - сообщил он Крофту, - военно-учетная специальность - писарь. Надеюсь, тебе удастся сделать из него хорошего солдата, Крофт.

Новички оставались на берегу не распределенными еще день или два. В тот вечер, когда Крофт разговаривал с Мантелли, Рот одиноко бродил по лагерю. Солдат, его сосед по палатке, здоровенный деревенский парень, все еще сидел со своими друзьями в чьей-то палатке, а Рот идти туда не хотел. В прошлый вечер он был с ними в одной компании и, как всегда, чувствовал себя там лишним. И его сосед по палатке, и все друзья этого соседа были молодыми парнями, - наверное, только что закончившими школу. Они смеялись изза каждого пустяка, возились друг с другом и неприлично ругались.

Рот никогда не знал, о чем говорить с ними. Ему так хотелось поговорить с кем-нибудь не о пустяках, не о глупостях, а о серьезных вещах. Его разбирала досада оттого, что среди новичков не было ни одного его знакомого. Все солдаты, вместе с которыми он выезжал из США, попали во время последнего распределения в другие места.

Но даже и те ребята, по его мнению, не представляли собой ничего особенного. Рот считал, что все они были очень несерьезными и даже глуповатыми. Единственной темой их разговоров были женщины; больше, казалось, они ни о чем не думали.

Рот уныло рассматривал разбросанные по пляжу палатки. Через день или два его назначат во взвод. Мысль оо этом нисколько не радовала Рота. Теперь он станет стрелком. Ничего хорошего в этом Рот для себя не видел. Ему ведь сказали, что он будет писарем в штабе. "Все мы нужны армии только как пушечное мясо",-с горечью подумал он. В стрелки назначают даже таких, как он, отцов семейства, людей со слабым здоровьем. Уж кому-кому, а ему-то быть стрелком вовсе не обязательно, он окончил колледж и знаком с канцелярской работой. Но попробуй-ка объясни все это начальству, никто даже не захочет слушать.

Проходя мимо одной из палаток, Рот увидел солдата, старательно забивавшего в песок колышки. Он узнал его, это был Гольдстейн, один из тех, кого назначили вместе с ним в разведывательный взвод.

-Привет! - поздоровался Рот. - Ты, я вижу, без дела не силишь.

Не разгибая спины, Гольдстейн вопросительно поднял голову.

Это был молодой человек лет двадцати семи с необычайно белокурыми волосами. Он прищурившись, как это делают близорукие, посмотрел на Рота своими серьезными, слегка навыкате голубыми глазами Его лицо расплылось в радостной улыбке. И эта улыбка, и внимательный взгляд производили впечатление неподдельного дружелюбия и глубокой искренности.

- Закрепляю свою палатку, - сказал он. - Я долго размышлял сегодня, почему она плохо держится, и наконец догадался: в армии совсем не подумали об изготовлении специальных колышков для песка, - продолжал он с явным воодушевлением. - Я взял обыкновенные ветки, очистил их от сучьев и вот делаю из них колышки. Могу поспорить, что такие выдержат любой ветер.

Гольдстейн всегда говорил очень убежденно, но немного торопился, как будто опасался, что его вот-вот перебьют Не будь на его лице морщин у носа и в уголках губ, он выглядел бы совсем мальчишкой.