Салих ат-Тайиб - Ближневосточная новелла

Жили они на далекой окраине, ютились в лачуге, сколоченной из ящиков из-под фруктов, половину которой занимала другая семья.

После смерти матери на Зехру легли все обязанности по дому. Она готовила еду, стирала белье, таскала воду, прибирала в доме. Да еще находила время ходить в школу и готовить уроки.

Как и соседские дети, она была почти разута и раздета. Вот и прозвали ее в школе Голодранкой. Зехрой она значилась только в классном журнале. Новое имя прилипло к ней — так ее звали и дома.

Говорят, люди живут, пока мечтают! Мечтала и Зехра: как окончит начальную школу, сдаст конкурсные экзамены в учительскую школу, при которой есть общежитие, потом станет учительницей.

У нее будет чистая одежда и деньги в сумочке. Она устроит сестер в школу, и они тоже станут учителями… Достанет лекарство для отца и вылечит его от кашля…

Отец опять был болен. У них кончилось топливо. Сестры, прижавшись друг к другу под стеганым одеялом, пытались хоть немного согреться. А она, дрожа на февральском морозе, пошла в школу.

Скорей бы летело время! Когда становится тепло, отец не болеет так подолгу.

Скорей бы наступили теплые дни! Ей не пришлось бы мерзнуть по дороге в школу. Она смогла бы готовить дома уроки. Окончила бы школу, поступила бы в учительскую школу и стала бы учительницей. Ученики, приветствуя ее, говорили бы: «Здравствуйте, учительница!» Были бы у нее туфли, шубка, зонтик, перчатки. Она ела бы свои любимые кушанья.

В школе было принято угощать с первой получки. Ее учительница купила в буфете шоколад и угощала своих коллег. Разламывая плитку, она уронила кусочек на пол. Зехра заметила это, а когда учителя пошли на урок, подобрала шоколад и попробовала. Какой же он был вкусный! Как только она станет учительницей, она непременно купит такую же плитку в школьном буфете.

На уроках Голодранка обычно садилась на места тех, кого в тот день не было в школе. Сидеть с ней рядом никто не хотел. Одноклассники жаловались, что от нее дурно пахнет. Стоит ей только подсесть к кому-нибудь, как тут же поднимается рука и просят ее отсадить. Ни слова не говоря, она быстро пересаживается на другое место.

А однажды в школу пришла мать одного из учеников в богатой меховой шубе.

— Господин учитель! Мой ребенок совсем потерял аппетит, он ничего не ест, — стала жаловаться она. — Его преследует запах, который исходит от Голодранки, его соседки по парте…

В начале года родительский комитет раздавал бедным ученикам карандаши, тетради и прочие школьные принадлежности. Если бы раздавали еще и сахар!

В перерыве между уроками ученикам полагалось молоко. Из дому они приносили сахар и пили сладкое молоко. Голодранка пила молоко без сахара, но была рада и этому…

— У тебя нет сахара? — спросил ее как-то дежурный учитель.

— Нет, — ответила Голодранка.

— Дети, вы должны поделиться со своим товарищем. Отломите ей понемногу от ваших кусков. Пусть она, как и вы, пьет молоко с сахаром.

Некоторые ученики, чтобы заслужить похвалу учителя, отдавали ей по целому куску.

Отец совсем разболелся и слег в постель. Этот сахар поддержит его силы, и он снова сможет работать. В доме появится хлеб. Они смогут купить фасоли, а может быть, и масла, и дров.

Молоко ученики пили в подвале школы. Дети из состоятельных семей в подвал не ходили. Их молоко оставалось, и кто хотел — мог пить по два стакана.

Зажав в кулаке сахар, Голодранка спряталась как-то в укромном уголке. А когда ученики толпой окружили учителя, сунула сахар в карман и быстро выпила молоко.

Больной отец попьет сладкого чая и выздоровеет. В доме будет хлеб и горячая еда. А может, и масло, и дрова. От этих мыслей ей стало легко и радостно…

Но к бедным людям, если и приходит радость, то не надолго. Надо же было случиться, что в этот день у одного из учеников что-то пропало. Решили обыскать всех. Начнут, конечно, с Голодранки и найдут спрятанный сахар…

От ужаса Голодранка покрылась холодным потом, все поплыло у нее перед глазами. Рушилась мечта об учительской школе. «Здравствуйте!» — приветствовали бы ее ученики, окружая плотным кольцом. Начищенные до блеска туфли, а не башмаки на резине, приятно облегали бы ноги. Ее согревала бы меховая шубка. Во рту ощущалась бы сладость шоколада.

«Голодранка! — скажет больной отец. — Зачем ты это сделала? Ну не попил бы я чая — ничего бы не случилось».

Ее обыщет дежурный учитель, наблюдавший, как дети пили молоко с сахаром. И она ничего не сможет сказать, только будет смотреть ему в глаза с немой мольбой о пощаде…