Салих ат-Тайиб - Ближневосточная новелла

Перевод А. Сверчевской и С. Утургаури

Деревня Хыйям только просыпалась.

Солнце палило немилосердно. Едва завидев его, степь начинала дрожать как в лихорадке, а потом пылала огнем под его лучами.

Фенкли Султан проснулась, но продолжала лежать с опущенными веками. Лишь услышав, как заголосил первый петух, она медленно открыла глаза навстречу новому дню.

Их было двое в маленькой комнатке: она и ее сын Заро.

Женщина приподнялась, посмотрела на спящего юношу:

— Эй, сынок, вставай, тебя молотилка ждет.

Еще не все петухи пропели, а Фенкли Султан была уже на ногах. Сквозь открытую дверь она видела, что солнце озарило деревенскую площадь и внезапно почувствовала, как в сердце ей начал закрадываться страх. Она подошла к сыну и стала тормошить его:

— Вставай, сирота моя.

Заро проснулся.

— Быстро, быстро, уж утро давно.

Юноша оделся и, обернувшись к матери, произнес:

— Мать, дай мне с собой поесть.

Фенкли Султан присела на корточки и принялась собирать еду. Выспавшийся, сильный, Заро смотрел на маленькую скрюченную фигурку матери: земля ее иссушила, хотя к себе еще не призывала.

— Ох-ох-ох, сынок, старость — не радость, — простонала она, тяжело поднимаясь на ноги, — ох, судьба, судьба…

Заро взял приготовленный узелок с едой и поцеловал матери руку.

— Что-то ты от меня скрываешь, мать, — сказал он. — Чего ты на судьбу сетуешь?

Фенкли Султан вытерла кончиком платка выступившие на глазах слезы.

— Огонь жжет мне душу… А ты еще мал…

Заро не терпелось уйти на молотилку. Он шагнул было к двери, но вернулся. Уже несколько дней мать жаловалась на жизнь и тяжело вздыхала. «Что это с ней?» — подумал он про себя, а вслух произнес:

— Не скрывай от меня ничего. Скажи, что тебе надо, — я сделаю.

Женщина прослезилась.

— Да хранит тебя Аллах, не я это придумала, таков закон наших отцов…

— Я и сам уже могу быть отцом, — сказал Заро и притопнул ногой. — Ты все меня за маленького считаешь! А кто на молотилке работает? Кто на верблюда на ходу вскакивает? Твой сын Заро!

Фенкли Султан только слабо улыбнулась в ответ.

— Вот и до тебя очередь дошла. Вырос… — начала было она и умолкла.

— Э-э-э, пока не скажешь, в чем дело, никуда не пойду, — решительно сказал юноша, — пусть ага провалится со своей молотилкой!

Мать прильнула к сыну. Потом взяла его за руку, потянула к двери.

— Иди, иди, сынок, не серди агу. Не приведи Аллах, еще сюда явится. Не играй с огнем…

— Это мое дело, — пробурчал он. — Захочу — пойду, не захочу — не пойду!

— Думаешь, уже вырос, — продолжала она, — а для меня ты все равно дитя малое.

— Пусть будет по-твоему, мать. Но разве это тебя заботит?

Фенкли Султан припала головой к груди сына. Заплакала. Заро никогда не видел, чтобы мать плакала. Он стоял как вкопанный.

Мимо дома процокали лошади. Фенкли Султан взяла себя в руки.

— Опаздываешь, сынок, — сказала она. — Что было, то было, моя печаль со мной останется… — И в отчаянии ударила себя кулаком в грудь, будто по горю своему била.

Мать чего-то не договаривала… Заро не знал что делать: то ли идти, то ли остаться.

Перед мысленным взором Фенкли Султан возникло окровавленное тело мужа. Его убили много лет назад. Перед тем как навсегда закрыть глаза, он пожелал, чтобы его сын, который тогда в пеленках лежал, отомстил за него…

— Знаешь ли, сын мой, кто появился у нас в деревне? — спросила она внезапно.

— Нет, — ответил Заро, — откуда мне знать? Я ведь нигде не бываю, только дома да на молотилке.

— Твоя правда, сынок, — согласилась женщина.

— Кто же он, этот пришелец? — спросил Заро.

— Убийца твоего отца!

Заро смотрел, как лошадь покорно ходила по кругу: остановят ее — она стоит, начнут погонять — пойдет. И вдруг представил себя на месте лошади. Чем он, собственно, отличается от нее? Приказал ему ага работать — работает. Наступает ночь — спать ложится. Рассветает — встает с первыми лучами солнца.

«Нет, все-таки я отличаюсь от нее, — подумал он, — у нее четыре ноги, а у меня только две». «И потом, я могу убить», — вдруг промелькнуло в голове.

Заро услышал, как трутся камни под жерновами, и ему как будто стало легче. «Даже у камня есть враги. Чего ж удивляться, что они есть у человека?»

Наступил полдень. Солнце стояло в зените. Заро остановил лошадь, растянулся на снопах. Есть не хотелось. Узелок с едой, который собрала мать, так и лежал рядом неразвязанный. Юноша прикрыл глаза…