Луис Бегли - О Шмидте

Опять он! ответила Кэрри. Главное, не обращайте внимания. Внимания-то они и добиваются.

И она энергично погрозила ему кулаком, прогоняя.

Звучит невероятно, но тот уронил руку и нехотя двинулся прочь, покорившись, оглядываясь на меня — а может быть, на Кэрри — и что-то бормоча себе под нос. Потом ускорил шаги, замахиваясь тростью на воображаемого врага, перешел дорогу и скрылся во тьме за ресторанной стоянкой. Мои руки бессильно лежали на столе. Я их не чувствовал, вот только они сделались жутко холодными. Наверное, я дрожал, и Кэрри это увидела. Она положила свои руки на мои и прошептала: Вам нужно согреться. Я принесу горячего кофе.

После этого мы не говорили, потому что она все время сновала между кухней, кассой и столиками, принимая заказы, разнося счета, убирая посуду. Когда минут через пятнадцать я стал расплачиваться, она спросила, на стоянке ли моя машина, и когда я ответил, что да, она вызвалась проводить меня.

Мы вышли из ресторана в ночной холод, как отец и дочь, мое шерстяное пальто у нее на плечах. В темноте она видит, как кошка: сразу подвела меня к моему «саабу». Я спросил, встречала ли она того раньше. Бывает, всякие бродяги и сумасшедшие, ответила она, приезжают сюда из города на автобусе и околачиваются в округе. Но ответ ее почему-то звучал неискренне и напряженно. Когда я сел за руль, но еще не успел захлопнуть дверцу, она ткнула меня в плечо и сказала: Эй, только приходите поскорей, ладно?

Всю ночь снились кошмары. После завтрака я позвонил в полицию, сказал оператору, что уже тридцать лет поддерживаю местную ассоциацию добровольных помощников полиции, и попросил соединить меня с кем-нибудь из дежурных. К телефону подошел сержант Смит — родство наших фамилий, на которое я ему указал, казалось, его тронуло. Я рассказал про бродягу из автобуса и про его интерес ко мне, сказал, что опасаюсь, поскольку живу один в большом доме вокруг никого, а тот человек может рыскать где угодно. Смит попросил меня подробно описать бродягу и, записывая, заметил, что это, похоже один из тех чокнутых, которых отпускают из психбольниц, когда не хватает места или денег. Думаю, так оно и есть. Потом сержант сказал, что с такими приметами мужика рано или поздно обязательно задержит патруль. Ему могут предъявить обвинение, но при нынешней судебной практике лучше просто заставить его «покинуть район» и постараться, чтобы у него никогда не возникло желания вернуться.

Он добавил, что возьмет дело под свой личный контроль, и оставил мне номер телефона, по которому с ним можно связаться напрямую. Я поблагодарил его слишком надрывно.

Позже, прогуливаясь по берегу — как всегда, вокруг ни души, яркое солнце, большие волны, разбиваются вспышками пены, от пляжа осталась узкая полоска песка, из которого торчат опасно обнажившиеся странные конструкции, зарытые в двадцатых-тридцатых, как я думаю, против зимних штормов: бетонные цилиндры с ржавыми петлями из стального троса, куски труб, комья спрессованного металлолома — все совершенно бесполезное и скорее, наоборот, усиливает эрозию, — я понял, что разговор с сержантом Смитом не дает мне повода быть довольным собой. Эти милые деревенские фараоны, такие и понимающие обходительные с людьми вроде меня, должно быть, сущие звери с такими, как тот бродяга. Вот я иду в непромокаемых туфлях, шерстяных носках и вельветовых брюках, на мне перчатки из свиной кожи с кашемировой подкладкой и старая, но дорогая куртка особого пошива: легкая, как пух, она сохраняет тепло на самом ледяном ветру; я только что помылся и побрился, я совершенно здоров — несмотря на возраст и мою морду недовольного старика. Тот псих напугал меня и смутил, он внушает отвращение, но не причинил никакого вреда. Какое право я имел напускать на беднягу сержанта Смита и его парней, обутых в крепкие ботинки и вооруженных дубинками и длинными черными фонариками?

Перечитал вчерашние записи.

Голос 1: Что если Кэрри покажется, будто она стала объектом «нежелательного интереса» и она даст мне — а равно и всем своим в ресторане — это понять? Отошьет меня — вчера с тем бродягой я видел, как она это умеет. Позор. И конец этим бесцельным и унылым, но таким приятным вечерам. А если она примет мои ухаживания? Не примет. Она не из тех голодных домохозяек, что, накачавшись виски, мечтают украдкой перепихнуться с коммивояжером. На свете полно симпатичных парней ее возраста и ее круга, которые вполне обеспечат ее запросы.