Хельмут Крауссер - Сытый мир

Бросаешь в прорезь монету, поворачиваешь рычаг — как правило, выпадал шарик жвачки и одна игрушка Но ещё ни разу мальчику не доставался ножичек или фонарик Вместо них в лотке то и дело оказывался странный предмет — пластмассовый кружок с изобрамсением чего-то, похожего на букву «ипсилон». От своей сестры он узнал, что это значок за мир — peace. И на что он мог сгодиться? Маленькие флажки США находили хоть какое-то применение, когда мальчишки играли в американскую Гражданскую войну между Севером и Югом Но кому вообще сдался этот значок за мир? У мальчика их уже набралось штук двадцать.

Он порылся в кармане брюк, извлёк свою последнюю монетку и немного поколебавшись, бросил её, потом медленно поверну л рычаг и отжал клапан над лотком.

В лотке валялся двадцать первый значок за мир и в качестве довеска — белый шарик жвачки с ненавистным мятным вкусом От ярости он ударил по автомату кулаком.

А карманный фонарик так бы ему пригодился! С ним можно было бы по ночам читать под одеялом.

Глубоко опечаленный, понурившись, мальчик брёл по улице назад, волоча за собой лук и стрелу.

За спиной у него осталась полоса коричневых жилых домов, а он смотрел в другую сторону — на «дремучий лес», на его просторные незастроенные участки, поросшие кустарником, деревьями, замусоренные автомобильным хламом, среди которого поблескивали лужи. Там было хорошо.

Спрятавшись за деревом, он понаблюдал немного за ребятами из банды: они собирали медные провода, чтобы продать их старьёвщику.

Внезапно он услышал топот ног по плиткам тротуара, оглянулся и понял, что бежать уже поздно. Он попался.

Это была четвёрка под предводительством Мартина Грубера, единственного немца, который жил в турецком доме. Мартин держал в квартире двух приручённых крыс, что в те времена было редким чудачеством. Большинство матерей запрещали своим детям водиться с Мартином — из страха перед какой-нибудь ужасной заразой, которую разносят крысьи Естественно, такие обстоятельства делали Мартина бесспорным вожаком Тем более что в свои десять лет он был крепче и сильнее сверстников и любил это показать — часто и с удовольствием.

Его эскорт составляли Анди, Петер и Инго.

Инго был на два года старше остальных; матери рассказывали друг другу, что он страдает плохой болезнью, которая называется легастения. Внешне эта болезнь никак не проявлялась. Он производил впечатление очень здорового подростка: высокий рост и крепкая фигура белозубая улыбка и рыжие кудри Инго завоевал авторитет тем, что уже спал с девушкой. И нес абы какой, нет, а с Гудрун — красавицей номер один их большого дома. Ей было уже четырнадцать лет, и она вполне развилась. Для укрепления своего авторитета он однажды залез на неё на полянке «дремучего леса», где его ближайшие друзья заблаговременно попрятались в кустах. Они всё видели и после этого смогли разнести по всей округе славу ранней зрелости Инго.

Мальчик не числился в списке ближайших друзей Инго, которые всё видели, и ему пришлось довольствоваться неточным описанием из вторых рук.

Он взглянул в лица квартета и почувствовал — такое с ним нечасто случалось, — что все они ему симпатичны. Они сужали свой круг, медленно надвигаясь на него.

— А ну, давай, вытаскивай что есть, не то тебе кранты! — пригрозил Мартин и поднёс ему к носу кулак.

— У меня больше нет денег. Только вот эта штука… — он раскрыл ладонь, на которой лежал значок за мир.

— Ты что, издеваешься над нами? — заорал Мартин и показал на лук: — Тогда мы забираем вот это!

— Нет! Ни за что! — крикнул мальчик. — Это мне отец подарил!

— Чего-чего?

Петер сзади перехватил сгибом локтя его шею, пережал горло и пригнул вниз, чтобы зажать его голову между колен. Мальчик отбивался ногами и получил удар в грудь. Обычно он в таких случаях не сопротивлялся. Но на сей раз здравый смысл отказал ему — от ужаса, что сейчас они не только изобьют его, но и отнимут лук. Что он скажет дома отцу? Он начал заранее реветь, а вместе со слезами к нему вдруг пришла отчаянная мысль, сказочная, утопическая идея — что-то вроде последнего обманного трюка.

— Стойте! — заорал он. — Я вам что-то скажу!

Квартет приостановил свои действия и замер. Они были достаточно прагматичны и предпочитали получить выкуп, чем мучить жертву.

— Я предлагаю вам пари! — сказал мальчик, дрожа всем телом, и кивнул на афишную тумбу, которая стояла неподалёку.

На ней был наклеен плакат с обнажённой женской грудью. Возможно, это был вообще самый первый в Германии голый бюст на афише. Он привлекал внимание даже взрослых прохожих, непривычных к такому. Это была реклама шоу — программы латиноамериканских танцев. Другой плакат был наклеен поверх головы, венчавшей этот бюст.