Ганс Кирст - Фабрика офицеров

— Пардон, — сказал обер-лейтенант Крафт, — но я иногда забываю, что еще существует разница между салоном и окопом.

— У меня на фронте был командир, — сказал капитан Ратсхельм, — который имел обыкновение даже во время еды на передовой пользоваться белоснежной салфеткой. В любой обстановке он оставался культурным человеком.

— Когда ему придется умереть геройской смертью, вряд ли от него будет пахнуть одеколоном, — заявил Федерс.

— Господа, — произнес майор Фрей, — я считаю, что бывают вещи, которые не подлежат критике. Это бывает в том случае, когда эти вещи в некотором роде священны для нас.

И он ощупал свой рыцарский крест, чтобы убедиться, что он: а) еще на месте, б) правильно висит, то есть хорошо виден со всех сторон, и в) тем самым им все могут любоваться.

— Не будем никогда забывать, господа, что нравственная строгость — фундамент солдатской жизни, все время должна быть предметом наших забот. Ибо быть солдатом означает чувствовать себя солдатом. А офицер нашей чеканки является солдатом в совершенстве. Однако перейдем непосредственно к делу. В состав моего курса, мой дорогой Крафт, входят три учебных потока, в каждом по три учебных отделения; в каждом потоке имеется преподаватель тактики и офицер-инструктор. И я могу с уверенностью сказать, что мои офицеры относятся к числу самых замечательных офицеров всего вермахта. Вы вольетесь в их число, приняв завтра учебное отделение «Хайнрих». И я склонен утверждать, что это одно из лучших учебных отделений 6-го потока. Не так ли, господин Ратсхельм? Вы как начальник потока знаете это лучше всех.

— Так точно, господин майор. Я бы даже сказал — это самое лучшее учебное отделение за много лет. В нем несколько прекрасных фенрихов, на которых я возлагаю большие надежды. Вы согласны со мной как преподаватель тактики, Федерс?

— Вполне, — сказал капитан. — Учебное отделение «Хайнрих» состоит из стада глупых, заносчивых и коварных болванов. Они ленивы, прожорливы, любопытны и глупы, падки на баб и побрякушки. На моих занятиях они путают минометы с полевыми кухнями, пулеметы с маршевым рационом, санитаров с санитарными узлами. Они больше заботятся о жратве, чем о боеприпасах. И вера в бывшего ефрейтора кажется им важнее, чем обстоятельное знание обстановки.

Майор смущенно улыбнулся. Капитан Ратсхельм попытался сделать то же самое. Обер-лейтенант Крафт был удивлен: довольно беспечные аргументы капитана Федерса граничили с государственной изменой. Крафт с наслаждением посасывал сигару.

— Наш добрый капитан Федерс! — произнес майор и засмеялся. Однако тут же глаза его сузились, смех оборвался и голос стал более резким. — Он любит резкие формулировки и острое словцо — этим он славится у нас. Но мы все, близко знакомые с ним, знаем абсолютно точно, что он действительно думает. Ему свойственна в некотором роде конструктивная ирония, которая была свойственна также Блюхеру и Врангелю. При этом у него достаточно такта, чтобы делать подобные высказывания в самом узком кругу — это своего рода доказательство доверия, которое он к нам питает. Его выдающиеся способности в преподавании тактики помогают нам быть снисходительными к нему. И если я правильно вас понял, капитан Федерс, то вы имеете в виду следующее: фенрихи отделения «Хайнрих», которым вы преподаете тактику, имеют как солдаты еще значительные недостатки и человеческие слабости. Им срочно необходима отличная тактическая подготовка, для чего и существует военная школа. Их вера в фюрера, к нашей радости, очевидна, что является хорошей предпосылкой для их офицерской карьеры, однако одной этой веры недостаточно. Не так ли, капитан Федерс, ведь вы это хотели выразить своим высказыванием?

— Так точно, господин майор, только это, — невозмутимо ответил Федерс.

Майор снова примирительно улыбнулся. Он готов был восхищаться собой. Он был не только военным, но и дипломатом — ему, возможно, предстояла большая карьера; его работа в военной школе была превосходным трамплином для этого.

— Итак, мой дорогой Крафт, как вы думаете обращаться со своими курсантами?

— Строго, но справедливо, — сказал Крафт. Другой глупости ему в данный момент в голову не пришло.

— Какие формы воспитания вы намереваетесь применять, Крафт?

— Те, которые здесь применяются и которые вы считаете правильными, господин майор.

Майор довольно кивнул головой; последняя часть ответа Крафта ему особенно понравилась. Парень умел приспосабливаться, по крайней мере казалось, что он готов к этому. А это было всегда хорошей предпосылкой для плодотворного сотрудничества. Однако то, что майор считал своим пытливым умом, не хотело соглашаться с ним. И он спросил: