Ганс Кирст - Фабрика офицеров

Он уже начинал рассматривать всю историю с ней в ином свете. Как говорят в союзе германских девушек, дети есть гарантия будущего…

— О чем ты думаешь? — спросила она Рамблера. — И улыбаешься…

— Я думаю о тебе, — ответил он. — О нас и о нашем будущем.

— Я ведь с самого начала поверила в тебя, — сообщила она.

— Ну я же офицер, — сказал он скромно. — Я знаю свои обязанности.

— Мы, женщины, — говорила меж тем Фелицита Фрей, — всегда знаем, что к чему. Иначе какие мы были бы женщины, германские женщины?

Так она нашла наконец новую тему для общей беседы. Девиз: благотворительность и обязанности женщин, особенно в военное время. И опять пошло:

«…как имеет обыкновение говорить мой муж, женщина должна сознавать, что она германская женщина, особенно в такие времена, — каждую неделю мы посещаем лазарет, если, конечно, остается время от других обязанностей… нет, как они нам всегда благодарны, наши дорогие солдаты… я всегда приношу им цветы, даже розы от моего мужа, я не считаюсь ни с чем… Арчибальд, говорю я ему, мы не имеем права мелочиться, даже если речь идет о твоем специально разведенном сорте „Гинденбург“, — вы знаете, изумительная вещь, алебастрово-белая, символ чистоты, душевной, разумеется… и как блестят их глаза, когда я прихожу, они теряются от переполнившего их чувства благодарности… у одного целиком оторвана рука, понимаете, даже правая, а он смеется и говорит мне: „Подумаешь, я же левша“… ха-ха-ха, от такого прелестного юмора у меня слезы навернулись на глаза…»

— Можно что-нибудь выпить? — громко спросил обер-лейтенант Крафт.

Присутствующие были шокированы или, в зависимости от натуры, удивлены. Реакцию фрау Фрей можно охарактеризовать как возмущение. И когда она наконец овладела собой, то сказала:

— Господин обер-лейтенант, еще не время.

— Но не для меня, — не смутившись, заявил Крафт. От того, что она там болтала, его просто замутило: захотелось водки или свежего воздуха.

А майорша язвительно произнесла:

— Если вам наше общество неприятно, господин обер-лейтенант Крафт, то…

— Я и так собирался вскоре уйти, — поднялся Крафт. — Мне еще необходимо выполнить некоторые поручения генерала.

— Прошу, — сказала майорша, — мы вас не удерживаем.

— Тогда я тоже пойду, — сказала Сибилла Бахнер и встала.

— Как хотите, — объявила Фелицита Фрей сурово.

— Это был очаровательный вечер, — уверила хозяйку Сибилла Бахнер.

— Я присоединяюсь, — сказал Крафт. — И могу лишь добавить: премного благодарен.

Они ушли. В комнате надолго повисло ледяное молчание. Фелицита Фрей вздохнула так прерывисто, что это услышали все. Похоже, она готова была лопнуть от злости. В этот момент из кухни явился майор. Его глаза смотрели на супругу холодно, однако на лице была широкая, добродушная улыбка, очень похожая на гримасу. Он демонстрировал свой принцип: не теряться в любой ситуации. Голос его звучал возбуждающе-игриво.

— Полагаю, — воскликнул он, — мы могли бы перейти к приятной части вечера! Потанцуем немного, дамы и господа. Не возражаете, если я поставлю песню о чайке, которая летит на остров Гельголанд? Или о цветке, который называют «Эрика»? Он растет на пастбище.

Зазвучала первая пластинка. Некоторые пары послушно поднялись, отправились в соседнюю комнату и начали танцевать. Разговор более старших постепенно входил в свое русло. Майор отозвал в сторону супругу, как ему казалось, незаметно для других. И прошипел ей: «Этого не должно было случиться, Фелицита! Мы еще поговорим с тобой поподробнее. Заруби себе на носу!»

— Ну вот, теперь стало спокойнее, — сказала Барбара Бендлер-Требиц, племянница майорши. — Я уж знаю: если сначала подается пунш, то на кухне наступает передых по крайней мере на полчаса. Чем мы его займем?

— А что предлагаете вы, сударыня?

— Почему вы все время зовете меня «сударыня»? Вам доставляет это удовольствие?

— Но так принято, сударыня.

Обер-ефрейтор Гемм стоял около кухонного стола. Он был прислан сюда из казино капитаном Катером в наказание, ибо Гемм якобы разбил принадлежавшую лично капитану Катеру бутылку красного вина. И за это шесть или восемь часов на побегушках у майорши — поистине нелегкое наказание! Хотя эта племянница, что стояла по другую сторону кухонного стола, была довольно мила. Однако она — племянница майора! Значит, нужна крайняя осторожность.

— Вы часто бываете при таких обществах? — поинтересовалась Барбара.

— Слава богу, нет, — ответил Гемм. Но тотчас поправился и пояснил: — Я хотел сказать: к сожалению, нет.