Е. Бирман - Протоколы с претензией

– Помните, Лаван подсунул Иакову в первую брачную ночь Лию вместо Рахили, – сказала Баронесса.

“Почему женщины запоминают из Книги именно эти места?” – подумал Я.

– Этим Соседей не проведешь, – заметил Б., – эту подмену они практикуют и сами, обещая небесных девственниц земным шахидам.

– А что там было насчет крапчатого скота, манипуляциями с которым Иаков обвел вокруг пальца Лавана? – вспомнил законопослушный А.

– И вовсе не обвел вокруг пальца, – ответил Б. – Иаков, будучи подлинным отцом современной генетики, воспользовался своими познаниями в этой области и предложил Лавану произвести дележ скота таким образом, чтобы Иакову достался скот с пятнами, а Лавану – однотонный. Лаван согласился. Тут-то и продемонстрировал Иаков, насколько разумнее работать в хай-теке, чем, например, на телевидении. Он разложил перед баранами ветки, на которых кольцами срезал кору до белизны. Получилось что-то вроде жезлов, которыми полицейские регулировщики путают водителей, когда светофор не работает. Бараны тоже запутались, занимаясь сексом и глядя одновременно на эту пестроту, отчего скот рождался пестрым, а Иаков становился богаче.

– В случае с Соседями пробовали, не помогло, – мрачно сказал Я., – им постоянно крутят голливудские фильмы, а они все равно рождают шахидов.

– Постойте, – не сдается Б., – а помните, что было дальше? Иаков возвращается в землю ханаанскую со своим пестрым стадом и думает, как бы ему избежать гнева Исава, обманутого им в юности. В этом эпизоде он постмодернистскую изощренность генетики элегантно чередует с таким традиционным приемом, каковым является обыкновенный подкуп: он высылает впереди себя стада-взятки в подарок Исаву. Обратите внимание, он высылает не одно стадо, а несколько, то есть он не дает одноразовую крупную взятку, а превращает коррупцию в стиль жизни. И таким образом приходит в Шхем.

– Опять не работает, – Я. сегодня мрачен, – Солдат умасливал частями, Генерал-пианист пытался сунуть в лапу по-крупному, и вот, где мы сейчас?

– Движемся дальше, – сказал Б., – в Шхеме любопытство единственной дочери Иакова (Я. назидательно посмотрел на Баронессу) закончилось сначала всеобщим обрезанием шхемцев, а затем и тотальным избиением ослабевших от этого акта аборигенов.

– Хватит вмешивать в дело женщин, – неожиданно решительно заявил В., и никто не решился ему возразить, даже сами женщины.

– Ничего не получается, – резюмировал Я. – Две тысячи лет скитаний среди квадратноголовых европейцев лишили нас силы воображения. Мы недостойны своих праотцев. Северная полоса реки Темзы, как и южная ее полоса, останутся Лондоном, а земли Иуды и Биньямина останутся, видимо, Западным берегом реки Иордан, не говоря уж о заиорданских землях Рувима и Гада

Кнессет обеспокоен мрачностью Я. Он сегодня просто не в духе, предполагает Кнессет. Споры возникают относительно способов вывода Я. из этого состояния. Котеночек предлагает таблетки, А. – свежий воздух и растительную пищу, Б. – полюбоваться женщинами на набережной, а В. – вместе пробежаться утром километров шесть-семь. И только Баронесса ничего не предлагает, хотя уж ей, казалось бы, и карты в руки.

Жизнь дается нам в настроениях. Из всех настроений лучшее – оптимистическое. Это как-то связано с солнцем. Солнце испаряет наши мрачные и влажные мысли. Золото стало золотом еще и потому, что напоминает солнце. Золотые монеты стали круглыми по той же причине (квадратные монеты легче в изготовлении, из них удобнее складывать золотые небоскребы). Проснувшись оттого, что солнце заглянуло в ваш темный до того сон, вы сердитесь притворно и, задвинув жалюзи, улыбаетесь тому, что оно теперь ждет вас, думая, что вы обижены и не видит вашей усмешки. Поэтому вы приоткрываете жалюзи и сообщаете ему сонной улыбкой – все в порядке.

Что-то больно нас высоко занесло под настроение – к самому солнцу. Опустимся низко. Низко, низко. Ниже некуда. Ведь как, в самом деле, все зависит от настроения. Ведь вот под хорошее настроение даже поход в ванно-туалетную комнату – счастье. Вот в этой – с унитаза видно небо, а в другой – можно скорчить самому себе в зеркале рожу, а в третьей – не видишь ни своей физиономии, ни неба и, значит, можно погрузиться в глубочайшие размышления. А если вы настолько состоятельны, что у вас три ванно-туалетных комнаты в доме, то вы можете наслаждаться своей значимостью и свободой и ходить из одной в другую, в одной на небо посмотришь, в другой рожу скорчишь, в третьей погрузишься в размышления.