Эльмира Нетесова - Я обязательно вернусь

— А они живы сегодня ваши жены?

— Само собою! Обе по-своему счастливы. Мы иногда перезваниваемся. Сумели остаться друзьями, несмотря на разводы. Никто не обижается.

— Скажите, Юрий Михайлович, почему с моей матерью живете в гражданском браке? Что мешает стать законными супругами?

— Юлька! Ты отсталая! Да теперь о регистрации многие слышать не хотят и живут по контракту. Ты разве о том не слышала? Регистрация ничего не дает, а вот от контракта никуда не денешься. И мы с Леной не исключение. А разве мать ничего тебе не сказала? — удивился человек.

— Не хвалилась. Не сочла нужным поставить в известность, хотя, честно говоря, мне это безразлично!

— Тогда и я промолчу. Пусть Лена сама решит, когда тебе сказать. Наверное, она права. Я тоже не поспешил сказать детям, потому что никого из них не посвящаю в личную жизнь. Она только моя! И мы с Леной сами сумеем ею распорядиться, — усмехался загадочно.

— Что ж, как хотите! Но в этом случае и мы, ваши дети, можем жить, не советуясь с вами.

— А к чему? Нам и не нужно слышать и знать о ваших бедах. Живите по-своему. Если сумеем — поможем, а мешать не хотим, — ответил вполне понятно.

Он не лез в душу ни с какими вопросами. Не спросил, есть ли у Юльки мужчина? Одна живет или имеет хахаля? Выпив с девчонкой по чашке кофе, спросил, сколько она получает в своей больнице за месяц? Услышав, громко расхохотался:

— Юля! Моя Аленка постыдилась бы вслух назвать эту пыль деньгами! С таким заработком можно с голодухи накрыться! Ты матери говорила о своей получке?

— Она не спрашивала! — покраснела девчонка.

— Тебя нужно пристроить в содержанки! Есть у Аленки несколько козлов, какие не прочь завести молодую бабу. Эти всем обеспечат. Крутые мужики! Хоть сами плесень, кубышки толстые! Вот и сведу с Аленкой тебя. Вам будет о чем побазарить.

— Еще что предложите? Чтоб и меня спихнуть в проститутки? Ни за что! — подскочила Юлька, побагровев до корней волос.

— Девочка! Опомнись и остынь! Содержанок никто не считает путанами!

— Они ничем от них не отличаются!

— Успокойся! Они не стоят на панели и живут с одним мужчиной, как твоя мать. Она тоже на содержании и не считает себя несчастной. Живет и радуется. А разве лучше прозябать, как ты? Все равно придешь к этому! Но сколько намучаешься! А жизнь — штука короткая. Ее беречь нужно всякую секунду и не испытывать себя на прочность.

— Вы сутенер? — спросила презрительно.

— Я никогда им не был. Просто хочу тебе помочь. Жаль тебя по-человечески.

— Не надо ваших сочувствий! Хорошо же вы обо мне думаете! Сначала мать столкнули в дешевки, теперь и меня? Я понимаю, почему она с Аленкой сдружилась! Общие интересы у них появились. Но мне в их компании делать нечего. Разные мы!

— Одумайся, Юлька, не дави на горло. Я не мальчик и не твой хахаль, чтоб наезжать на меня. Ты еще не знаешь жизнь, ничего вокруг не видишь, от голода разум мутит. Ты оглядись хорошенько. Все вокруг повязаны интимом. И на работе, и среди дружбанов всем правят секс или «бабки». Ничего чистоганом нет. Если ты еще не обожглась, скоро убедишься в моей правоте. Многое переосмыслишь. Я считал тебя более зрелой и умной. А ты покуда совсем зеленая. Далеко тебе до моей Аленки и своей матери. Что ж! Я никого не уговариваю и не убеждаю! Созревай, пока есть силы. Когда выдохнешься и устанешь от своей копеечной правоты, позвони, — написал номер телефона и шутливо откозыряв, сказал:

— Честь имею! — и вышел на лестничную площадку.

— Ты б еще говорил о чести, старый отморозок! — сплюнула Юлька вслед гостю. Она пыталась поскорее забыть этого человека, чей визит оставил раздражение в душе.

— Кое в чем он, несомненно, прав, но сам по себе этот Юрий Михайлович очень скользкий и опасный человек. Лучше с ним не поддерживать никаких отношений, — думала Юлька, вспоминая недавний визит престарелого дружка матери.

Шло время. Девчонка и не думала звонить матери и ее хахалю. Изредка виделась с отцом. А выживать становилось все сложнее. Не повезло ей в личной жизни. А и на работе никаких перспектив и просвета. Случались дни, когда Юльку мутило от голода. И тогда она валилась на диван, долго лежала, свернувшись в клубок, прислушивалась к шагам на лестничной площадке. Нет, она никого не ждала. Да и кто мог придти к ней? Тихо и сиротливо отстукивали время часы на стене. В будни и праздники все без перемен.

Юлька терпела эту безысходность, сцепив зубы, и, наконец, решилась сходить к главврачу, попросить себе работу еще на полставки.