Дмитрий Тростников - Знаменитость

— И что, вот на этом люди деньги зарабатывают? — поинтересовался я, как будто невзначай. — На таких вот куплетах? «Раз пошли на дело, выпить захотелось»?.. И много за это платят?

— Много, — кивнула Ева. — Алеше за удачный концерт могут несколько тысяч сразу заплатить. Хоть «Жигули» покупай, только он пропивает все моментально. Василич себе наваривает в несколько раз больше. А сколько зарабатывают те, кто пленки тиражирует и по стране рассылает — я вообще не знаю, — отрывисто пробормотала она.

Это не укладывалось в голове. Неужели за два часа песен в прокуренной комнате с завешанными одеялами стенами кто-то может заплатить несколько тысяч только певцу?.. Такого способа заработать кучу быстрых и легких денег я не мог себе даже представить.

Впрочем, на кухне я оказался не только для решения вопросов коммерции. Я положил руки Еве на плечи. Они слегка вздрагивали. А потом не удержался и провел руками ниже — по бедрам. В ответ Томашевская зло дернулась, отстранилась, сунула мне в руки все ту же охапку роз и холодно велела:

— Налей воды в ванну и брось туда, чтобы не завяли!..

А сама ринулась в комнату. И я поразился, как грубо искажается ее лицо, когда Ева в ярости. Кое-как свалив дурацкие цветы в ванну и включив холодную воду, я устремился за ней.

Ева стояла, уперев руки в бока, загораживая Василичу музыкантов, и пыталась перекричать музыку. Потом она с силой дернула за шнуры, которые торчали из драгоценного магнитофона. С пронзительным звуковым глюком микрофоны обесточились. Запись прервалась. Только бас-гитара по инерции ритмично пульсировала на всю комнату. Василич подскочил со своего режиссерского места, в отчаянии всплеснув руками.

— Ты меня обещал начать записывать! — без обиняков заявила Томашевская. — А стоило Алешке появиться — меня словно и нету?..

— Евочка, звезда моя! Ну, тебя же мало просто слушать, тебя же видеть обязательно надо, — урезонивал растерянный Василич. — Ты же красавица…

— Я тоже могу спеть и «Мурку», и «Постой, паровоз», я весь репертуар знаю! — истерично выкрикивала она.

Василич, ласково воркуя, обнял Еву за вздрагивающие плечи и увел в уголок. Где явно врал ей какие-то новые обещания. Скрипач Ёсиф тайком кивнул Алеше головой в сторону кухни. И оба потихоньку выскользнули из комнаты. Клавишник, шепотом выматерившись, подошел к магнитофону и начал разбираться со шнурами, подключая их обратно.

— Все, перекур закончен! — объявил Василич, громко хлопая в ладоши. — Ева согласилась исполнить две свои лучшие песни. Она ими будет завершать наш концерт. Чую — это будет великолепная запись, настоящая сенсация!.. Руки чешутся поработать! Алеша, ты где?! Запись пошла!

Из кухни вернулся сияющий улыбкой Алеша.

— Итак!.. — с лихой интонацией выпалил он, едва успев оказаться перед микрофоном. — Выступает артист ленинградской филармонии — Алексей Козырный! С ансамблем из четырех братьев, — Алеша окинул многозначительным взором приготовившихся музыкантов. А Ёсиф к его словам взял несколько нот на скрипке, нежно и зазывающе. — И одной пикантной сестренки! — продолжил представление Алеша, посылая Томашевской шутливый воздушный поцелуй. — Мне, как всегда неожиданно, принесли новый текст!.. И вот в таком боевом составе мы его сейчас для вас приделаем!.. И-и, начали!

Василич, не отрывая взгляд от индикаторов магнитофона, в восторге ткнул меня локтем в бок.

— Вот оно, начинается! Алешка поймал кураж! Сейчас он устроит представление! Тебе повезло, нигде больше такого не увидишь…

Запел Алеша, действительно, классно. С напором, с интонацией, с каким-то скрытым весельем. Так, что даже мне, не любителю блатного жанра, вдруг захотелось то ли подыграть ему на гитаре, то ли выбить каблуками чечетку. Но сильнее меня интересовало другое.

— И что, такие записи хорошо покупают? — потихоньку спросил я Василича, наклонившись к самому его уху, чтобы тот меня услышал через грохот музыки.

Содержатель подпольной студии в ответ только неопределенно мотнул голосовой, подкручивая тумблеры магнитофона.

— Получается — вы продюсер? Как Фрэнк Фариан у «Бони М»? — польстил я и попал в точку.

— Типа того, — благосклонно отозвался Василич. — Только Фариан за свою работу имеет миллионы и виллу на Лазурном берегу. А мы в «совке» трудовую копейку зарабатываем вечно под страхом, что посадят за предпринимательство и все нажитое конфискуют…

— А много пленок удается продать? — не унимался я. — Получается, в стране много любителей блатной песни?