Дмитрий Тростников - Знаменитость

— Ага, нашла контролеров! — весело завопил один из пассажиров. — Смотри! Какие-то ребята дверь последнего вагона выламывают! Фомкой — ломиком воровским! Во дают!

Люди, находившиеся в вагоне, мгновенно бросились к окнам, а я потянул Старкову вперед. Без оглядки мы пробежали два или три вагона.

— Надо что-то делать. Сейчас упремся в первый вагон. А нас там или ждут, или настигнут те, кто сзади… — остановился я.

— Ты думаешь, они уже внутри поезда? — спросила Маша.

Я кивнул.

— У тебя хватит сил раздвинуть двери?

Я поднатужился, но дверь была тугая, и я только скользнул по ней пальцами, ломая ногти.

— Но я же видела, бывает пацаны даже на ходу двери открывают! Как-то же они это делают? — трясла меня за плечо Старкова. — Надо что-то просунуть между половинками, какой-то рычаг. У тебя же есть нож!

Действительно, я запаниковал и совсем забыл о ноже. Достать его и раскрыть было секундным делом. Лезвие ловко вошло между половинками дверей. Я загнал его глубже и попытался повернуть. Но лезвие «бабочки» было слишком узким, и двери отодвинулись друг от друга всего на пару миллиметров. Ухватиться было невозможно.

— Сейчас я губную помаду подсуну! — сориентировалась Старкова, — Только чуть пошире открой!

Я надавил на нож, как на рычаг. Лезвие не выдержало и звонко сломалось. Но Маша уже успела подсунуть тюбик губной помады в сантиметровую щель. У меня в руке осталась тонкая и квадратная металлическая рукоятка ножа. Теперь уже можно было орудовать рукояткой. Я еще раз надавил изо всех сил. Двери подались. Я уже просунул между ними ладонь, а Старкова внизу — носок сапога.

— Выскакиваем мигом и сразу прячемся между вагонами, чтобы из окна не заметили! — скомандовал я и последним усилием распахнул двери.

Мы спрыгнули вниз, на шуршащие пучки сухого придорожного бурьяна. На наше счастье шел октябрь. Снега еще не было, и свет из окон электрички не отражался от темной земли, а как бы прилипал к ней желтыми пятнами. Прячась ближе к вагону, я все-таки успел коротко разглядеть, что пути на переезде загородила та самая черная «Волга». Поэтому она так мчалась по дороге — чтобы опередить нашу электричку и встать поперек путей.

Устроить такую штуку мог только настоящий псих.

— Мне страшно! — прошептала Старкова. — Нас тут заметят.

— Лезем под вагон! — скомандовал я.

И, как оказалось, очень вовремя. Стоило нам только юркнуть вниз — на шпалы, как сбоку раздались шаги и голоса.

— Быстрее валить отсюда надо. Зря ты это затеял, — зло проговорил один и плюнул. — Они где-то раньше соскочили, век свободы не видать!

Его плевок шлепнулся на рельс прямо перед моим лицом.

— А фрайеров в вагоне спросил — они их видели? Парня с бабой? По настоящему спроси, перо к глотке, и порежь слегка, чтобы кровь увидели. Тогда махом расколются! — скомандовал второй.

Этот голос я узнал мгновенно.

— Уходить надо! — попросил первый. — С переезда уже всяко ментам отзвонились.

— Че ты ссышь, как потерпевший? Успеем, — решил Бес. — Никуда от нас не денутся. Уйти им отсюда некуда — голые поля…

Было слышно, как закрылись двери электрички.

— Надо по шоссе бежать! — одними губами прошептал я на ухо Маше. — Может, попутку остановим. Сейчас под вагонами еще немного вперед, а там — сразу в темноту!

Мы проползли немного вперед. То и дело стукаясь головами о какие-то металлические части и перемазавшись в грязи и мазуте.

Дальше осторожничать уже не было смысла. Я выкатился из-под вагона и вытянул за собой Машу. Чтобы попасть на шоссе, нам предстояло перебежать поворот дороги рядом с «Волгой», заблокировавшей переезд. Если в машине остался водитель, пока мы подбирались ближе — от его глаз нас укрывала электричка. Но дальше все равно предстояло перебегать открытое место. Требовалось прошмыгнуть сзади, за машиной, пока бандиты еще ищут нас в электричке. Только скрытно и очень быстро.

Небольшого освещенного фонарем пятачка шагах в пятидесяти позади «Волги» было уже не миновать. Я предупредил Машу, чтобы она пригнулась и не оглядывалась, а только смотрела себе под ноги. Бежать придется что есть духу. Но сам я не выдержал и в последний момент все-таки оглянулся. Успел увидеть только, что никто не стоит рядом с машиной и не смотрит в нашу сторону, а в темном окне «Волги» на заднем сиденье угадывался женский силуэт и, вроде бы, — огонек сигареты. А может, и померещилось?

Но еще раз оглядываться было нельзя. Мы мчались прочь от захваченной электрички. Я думал только о том, чтобы смотреть под ноги, не упасть самому и не дать споткнуться Маше Старковой. Еще и согнувшись в три погибели.