Ян Андреа - Эта любовь

Сейчас прошло уже три года, как вас нет. Nobody. С 3 марта 1996-го ваше тело больше не существует. В то воскресенье его очень быстро увезли в морг на бульваре Батиньоль. Я не хотел больше видеть его, я хотел, чтобы никто не видел вашего недвижного мертвого тела. Как если бы в этом было что-то постыдное. Нельзя было выставлять вас на обозрение. В воскресенье около пяти часов вечера вы покинули квартиру на Сен-Бенуа. Улица почти пустая, пустые летние террасы, никого. Машина, похожая на «скорую помощь» серого цвета, отвозит вас в морг Батиньоля. Вы едете через весь Париж без меня. Я остаюсь здесь. Нужно сказать всем, что вы умерли. Сказать миру, что вы мертвы. Что Дюрас умерла в Париже в это воскресенье 3 марта в восемь часов утра. Об этом должен сказать я. Я звоню в агентство «Франс-Пресс»: Дюрас умерла. АФП просит у Жерома Линдона подтверждения этой новости, может быть, это была чья-то шутка. Я говорю, что да, вы действительно умерли несколько часов назад, это правда, они могут объявить это, новой книги, подписанной Дюрас, больше не будет. Все кончено.

На следующий день я прихожу к вам в морг. Вас уже одели в то, что я дал накануне людям из похоронного бюро. Зеленое с черным пальто, которое вы сшили из отреза, купленного на площади Вандом и подаренного вашим издателем после «Любовника».

Вы знаете, кто я? Я никогда не плачу денег, это подарок моего издателя, Жерома Линдона, вы с ним знакомы? Я никогда не плачу сама. Отправьте счет ему. Ян, дайте им адрес.

В тот день вы покупаете в магазине на площади Вандом три отреза, чтобы сшить несколько пальто. Вы говорите: я не собираюсь стесняться, сказала два, а куплю три. И вы выбираете отрез из верблюжьей шерсти розового цвета, как мякоть клубники, и зеленый с черным, зеленый, как железнодорожный вагон.

А сейчас вы лежите здесь. Лицо должны были чуть-чуть подкрасить, губы слегка тронуты помадой. Вы такая же, как и всегда. Я не замечаю никакой перемены. Нет. Как будто вы лежите в больнице. Я сажусь. Жду. Ни о чем не думаю. Я здесь, рядом с вами. Я жду, как дурак.

Я не знаю, что должен делать. Нечего больше делать. Все сделано. В четверг 7 марта в 15 часов будет служба в церкви Сен-Жермен-де-Пре. А потом вы отправитесь на кладбище Монпарнас. Люди из похоронного бюро сказали, что есть очень хорошее место на краю одной из аллей, слева, недалеко от центрального входа. Рядом Сартр и Бовуар.

Я здесь, рядом с вами. Я жду. Вы ничего больше не говорите. Ваши глаза больше ничего не видят. Я смотрю на ваше лицо. Я не осмеливаюсь прикоснуться к нему. Я не хочу чувствовать холод кожи. Я не могу. Это первый раз, когда я не могу до вас дотронуться. Это мертвое тело, остывшее, холодное, одетое в черное с зеленым пальто и обутое в туфли из светлой кожи, купленные в «Сулье д'Ор» на бульваре Малерб. В тот день вы купили две пары туфель, было лето, мы уезжали в Трувиль. Вы сказали: мне нечего надеть, нужно туда сходить. И мы отправились в «Сулье д'Ор». И вы подарили мне пару сандалий. Очень красивых. Послушайте, в Трувиле, наверное, никогда не видели ничего подобного. Продавщица просит вас расписаться в книге отзывов. Мы очень довольны нашими башмаками.

Я смотрю на вас. Я вижу ваше лицо с закрытыми глазами, но вы не спите. Вы не должны были умереть, но вы все-таки умерли, вы мертвы, я не могу вас поцеловать. Вы действительно умерли.

В четверг утром отъезд из морга в церковь Сен-Жермен. Вы лежите в гробу из светлого дерева. Мне кажется, я помню, что внутри была белая обивка. Ваша голова покоится на маленькой белой подушке. Покрывало на теле тоже белое, видно только лицо, я могу еще его видеть.

И потом вдруг какая-то женщина говорит, что пора, и закрывает ваше лицо белой тканью. Все белое. С головы до ног. Все сделано. Нет больше лица, на которое я мог смотреть. Гроб закрывают. Крышка привинчена. Ваше тело заперто в деревянном ящике.

Мы пересекаем Париж и приезжаем на площадь Сен-Жермен-де-Пре. Вокруг гроба толкаются фотографы, они хотят сфотографировать вас в последний раз, это их работа. Священник выходит встретить вас к дверям церкви. Четверо мужчин вносят ваше тело в церковь. Гроб ставят на каменные плиты у алтаря.

Затем читают «Отче наш» и благословляют вас. Все, кто в церкви, пришли сюда из-за вас, эта толпа вокруг, они вместе с вами. Я не осмеливаюсь дотронуться до гроба, стоящего в метре от меня. Я боюсь сделать это, погладить светлое дерево.

Мы на кладбище Монпарнас. Гроб опускают в очень глубокую яму. Могила рассчитана на три места, поэтому она такая глубокая. Потом кладут цементную плиту. Все сделано, вы замурованы на кладбище Монпарнас, номер 3, бульвар Эдгара Кине в Париже. Позже на каменной плите сверху напишут: «Маргерит Дюрас». И ниже две даты: 1914–1996. А с боковой стороны спереди две буквы: «М. Д.» Вот и все. Одно имя и две даты. Все совсем просто. Ваше имя можно прочитать на этой каменной плите. Оно написано.