Исабель Альенде: Два слова

— Эта дребедень чего-нибудь да стоит, раз наши парни три раза принимались реветь, — сказал Мулат.

— Сколько я должен тебе, женщина? — спросил Полковник.

— Один песо или сто сентаво, Полковник.

— Не дорого же ты просишь, — сказал тот, открывая висящую на груди сумку е остатками последней добычи.

— Да к тому же есть у вас право на два тайных слова, — добавила Белиса.

— Какие еще два слова?

Она объяснила, что за каждые пятьдесят сентаво, что платит покупатель, дарит одно волшебное слово, заговаривающее тоску. Пожал плечами Полковник, не увидел проку в таком подарке. Но не хотел платить неучтивостью за добрую услугу. Медленно подошла Белиса к сидевшему на крепком табурете Полковнику и наклонилась, чтобы прошептать ему на ухо заветные слова. Тогда мужчина ощутил вдруг запах дикого животного, исходивший от этой женщины, жар пламени, что излучали ее бедра, почувствовал чудное прикосновение ее волос и дыхание мяты.

— Вот они, ваши слова, Полковник, — сказала она и отошла. — Можете пользоваться ими сколько хотите.

Мулат проводил ее до дороги и все так же глядел на нее глазами заблудившейся собаки. Он хотел протянуть к ней руку, но у Белисы были готовы нужные слова, они вырвались из ее груди бурным потоком и заставили отшатнуться Мулата. Почудилось ему, что слышит он страшное проклятие.

В сентябре, октябре и ноябре столько раз произнес Полковник свою речь, что, не будь она сделана из самых прекрасных и прочных слов, давно превратилась бы в пыль. Объехал он страну из конца в конец. Побывал в самых диких местах, самых глухих деревнях, где лишь по кучам отбросов можно было узнать, что жили там люди. И пока, взобравшись на дощатый помост, произносил он свою речь, Мулат и его ребята чинили колокольни, раздавали детям анисовую карамель и писали на стенах золотистой краской имя Полковника. А потом зажигали пестрые петарды. Когда же они наконец уезжали, еще много дней в воздухе, как след кометы, кружился вихрь надежды. Очень скоро Полковник стал самым известным из всех кандидатов. И было в этом что-то колдовское: откуда взялся такой человек? Никто сказать не мог. Но его непонятная власть теплым дождем упала на страну и смутила сердца людей. О нем заговорили газеты. Ехали к нему издалека журналисты. Много появилось и врагов. А уж это ли не признак силы?

— Мы идем отлично, Полковник! — воскликнул Мулат, когда подошла к концу восьмая неделя их триумфа.

Но кандидат его не слышал. Он все повторял два своих тайных слова и с каждым днем делал это все чаще. Он произносил их, когда ему становилось грустно, шептал во сне, брал с собой, садясь на коня, думал о них, готовясь произнести знаменитую речь, и сам ловил себя на том, что наслаждался ими в часы отдыха. И всякий раз, когда приходили ему на ум подаренные слова, снова чувствовал он запах зверя, жар пламени, чудное прикосновение и аромат мяты. Он начал грезить наяву, и люди Полковника поняли, что жизнь уйдет из него раньше, чем он займет президентское кресло.

— Какой черт тебя крутит, Полковник? — много раз спрашивал Мулат, пока хозяин однажды не сказал ему, что виной всему два слова, что намертво засели у него в груди.

— Скажи их мне, может, тогда они потеряют свою силу, — попросил Мулат.

— Нет, я никому их не скажу, они принадлежат только мне, — возразил Полковник.

Надоело Мулату глядеть, как день ото дня все муторнее становилось Полковнику. Закинул он за спину винтовку и отправился на поиски той, что продавала слова. Долго он шел по ее следам, пока не увидел — все под тем же навесом, окруженную людьми. Встал Мулат перед ней, широко расставив ноги и подняв винтовку.

— Ты поедешь со мной, — приказал он.

А Белиса ждала его. Взяла чернильницу, свернула мешковину с навеса, набросила на плечи шаль и молча залезла на круп коня. Всю дорогу они ехали, не проронив ни слова, и через два дня прибыли в лагерь. На глазах у всего отряда подвел Мулат Белису к Полковнику.

— Отдай ей ее слова, Полковник. Пусть вернет тебе мужество, пусть опять сделает тебя настоящим мужчиной, — сказал он и приставил дуло винтовки к затылку пленницы.

А Полковник и Белиса Крепускуларио долго смотрели друг на друга, как бы меряясь силой. И тогда люди поняли: поздно что-то делать с проклятыми словами. Белиса шагнула вперед, взяла Полковника за руку, и все увидели, как стали совсем кроткими глаза кровожадной пумы.

80-e годы клонятся к закату, наступает время подведения итогов. Но насколько полно мы представляем, что произошло за этот период, скажем, в латиноамериканской литературе? Какие новые имена появились, какие направления? Что пришло на смену «буму»? [1] Подробнее об этом явлении и о литературной ситуации в Латинской Америке 70-х годов см. беседу в редакции «ИЛ», 1981, № 5.